Происходящее явно пошло не в ту
сторону. Он не желал иметь дел с глупыми самоуверенными юнцами.
Стараясь не разжигать конфликт, он
машинально отметил, что все великолепно развиты физически. Манеры и
движения говорили о военной подготовке или чем-то подобном.
Тем временем, продолжая выговаривать
ему оскорбления и не видя никакой реакции, парень начал еще больше
распаляться. Шепард, понимающий, что отступление будет принято
худшим образом, стоял не двигаясь, продолжая спокойно наблюдать за
выступлением этого раздражающего сопливого дурака.
Спусковым крючком следующих событий
стало несколько факторов, но главным — резкий взмах рукой. Шепард,
стоящий близко, точно знал, что этот абориген не желал атаковать,
возможно, просто рисовался перед своими товарищами, но его
напарник, несмотря на развившийся интеллект, оставался зверем.
С громким устрашающим рыком зверь
прыгнул прямо в толпу. В следующий момент пространство вокруг него
буквально взорвалось алыми ошметками, разбрызгивая вокруг кровь и
плоть.
Шепард немедленно переместился на
безопасную дистанцию. Не вмешиваясь. Он уже достаточно изучил
тигра, чтобы осознавать: тот не успокоится, пока не закончит свою
жатву.
Переступивший порог
трансцендентности, зверь мог убить всех за одно мгновение, но не
спешил, наслаждаясь бойней. Мужчины и женщины, девушки и юноши,
даже несколько детей — все они гибли один за другим от запредельных
ударов лап, усиленных атрибутом, буквально взрываясь мешаниной
переломанных костей и плоти.
Внезапно они оба почувствовали
серьезную угрозу из глубины разлома, около которого был разбит
лагерь. Поняв, что время развлечений закончено, тигр буквально за
долю секунды добил оставшихся и снова исчез с помощью своей
чудовищно эффективной маскировки.
Через пару мгновений из глубин
разлома появился взрослый крепкий мужчина. Одетый в подобную своим
соплеменникам мантию, разве что не такую яркую и более строгого
стиля; он очень походил на того самого самоуверенного юнца, что
мгновение назад «выступал» перед игроком.
Все, что он увидел — это мешанину
разорванной плоти и Шепарда, стоящего в отдалении с вытянутыми
руками и продолжающего машинально излучать миролюбие. Взгляд
человека прошелся по убитым людям, остановившись на пропитавшихся
кровью лохмотьях, когда-то принадлежавших молодому воину.