Я же, в свою очередь, был благодарным
слушателем. Когда надо, я грустно вздыхал, иногда негодующе качал
головой, удивленно таращил глаза — в общем делал все, чтобы
разговорить старика. Мы даже пропустили намеченный прием лекарства.
Вернее, Бертран пропустил. Я-то следить за временем не прекращал,
но остановить старого слугу даже не подумал — уж больно любопытные
и удивительные вещи он рассказывал.
Спохватился он только тогда, когда
комнату накрыл сумрак. Выдав мне следующую дозу энергетического
зелья, Бертран, кляня себя за болтливость, убежал готовить ужин.
Когда он удалился, я тяжело вздохнул и закрыл глаза.
М-да, попал я. Но могло быть и
хуже.
В свои неполных двадцать лет Макс
Ренар успел уже покуролесить. Но судя по тому, как Бертран
рассказывал о похождениях моего двойника, такое поведение для
молодых отпрысков знатных родов было в порядке вещей. И в какой-то
степени даже закономерным. Высокое положение родителей, вследствие
чего — безнаказанность, плюс наличие денег, помноженное на молодые
гормоны и вседозволенность. Короче, Макс Ренар не был исключением
из правил.
Но имелись свои нюансы. А именно ―
печать незаконнорождённого. Макс был бастардом графа Фердинанда де
Грамона. Нужно отдать должное папаше — дитя, рожденное в грехе, он
признал и принял самое деятельное участие в его воспитании. Правда,
фамилию, как и полагалось бастардам, Макс унаследовал от
матери.
Бертран сказал, что граф очень любил
мать Макса, которая к слову хоть и не являлась аристократкой, но
была дочерью богатого столичного купца Паскаля Леграна. Его любимой
дочерью, которая, увы, умерла во время родов. Макс, как и я в моей
прошлой жизни, стал причиной смерти матери.
Несмотря на то, что Бертран всячески
пытался говорить о матери Макса только хорошее, мне не стоило труда
составить о ней собственное мнение.
Короче, мамаша была еще той оторвой.
Когда ей исполнилось восемнадцать, она умудрилась сбежать с
каким-то красавцем гвардейцем северянином и тайно с ним
обвенчаться. Так она стала Анной Ренар.
Спустя некоторое время, когда
прихваченные из отцовского дома деньги и личные драгоценности
быстро улетели в трубу, вести веселый и разгульный образ жизни
больше не представлялось возможным. Юная Анна, дочь купца из
золотой сотни, с детства привыкшая к роскоши и армии нянек,
неожиданно осознала, что жизнь без денег — это вовсе не жизнь.