— Валери! — строго обратился граф к
девушке. — Как это понимать?
Племянница глубоко вздохнула и
подняла голову. В ее серых глазах более не было того страха.
— У виконта де Марбо, старшего сына
графа де Марбо есть прозвище — Эмиль-Жаба, — слегка дрожащим от
перенапряжения голосом начала объяснять Валери.
— Фу-у! — тут же скривилась Ивелин. —
Ненавижу жаб!
— Помолчи! — тут же одернула ее
графиня. — А ты продолжай!
— И это прозвище он получил не просто
так, — повиновалась Валери. — Мало того, что виконт с рождения
очень уродлив, так он еще и необычайно жесток. Он — настоящий
садист и убийца. В округе всем известно, что он любит издеваться и
до смерти пытать сервов. Особенно страдают молоденькие девушки…
Графиня и ее дочери дружно охнули, а
сестры Валери еще громче запричитали.
Генрих, слушая племянницу, был хмур и
зол. И не потому, что ему было жаль каких-то крестьянок, замученных
сынком графа де Марбо, и слезы племянниц его тоже совершенно не
растрогали — ему было плевать на такие глупости.
Его бесил сам факт того, что де Марбо
попытался обхитрить его, подсунув ему в зятья сына-урода с
отвратительным прошлым и подмоченной репутацией. И то, что за него
пришлось бы отдавать не дочерей, а всего лишь одну из племянниц —
это не важно. Дочери Фердинанда — представительницы древнего рода.
Пусть они дети изменника, но наследницами древней крови они не
перестали быть. Де Грамоны не потерпят родства с чудовищем и
убийцей.
— Теперь понятно, почему отпрыск де
Марбо не появлялся при дворе, — произнесла графиня. — Король
излишне брезглив. Он любит окружать себя красивыми людьми и
вещами.
— Как бы то ни было, а Валери права,
— задумчиво произнес Генрих. — Тилийский лес с его красной
древесиной — это один из самых ценных активов нашего рода. Просто
так его нельзя выпускать из рук. И миром с де Марбо нам не
разойтись. Придется писать ответную жалобу королю.
— Я знаю, как можно решить дело
миром, — неожиданно подала голос Валери.
Все повернули головы в ее
сторону.
— И как же? — удивился Генрих.
— Вы все-таки можете заключить
брачный союз с родом де Марбо, — ответила она.
— Предлагаешь принести в жертву этому
Эмилю-Жабе тебя или одну из твоих сестер? — усмехнулся Генрих. — А
может, отдадим ему моих дочерей?
— Отец! — пискнула Ивелин. Графине
пришлось положить ей руку на спину, чтобы успокоить. Мол, отец не
говорит всерьез.