— Тогда, что же делать? — округлив
глаза, спросила Ивелин.
— Об этом ты не должна переживать,
дорогая, — спокойно улыбаясь, произнесла графиня. — Твой отец
обязательно что-нибудь придумает. И решит то, что не мог долгое
время решить его непутевый братец.
Генрих бросил быстрый взгляд на
племянниц — и снова та же реакция.
— На самом деле у меня уже есть одна
идея, — улыбнулся он, продолжая следить за реакцией Валери. — Мне
подсказал ее сам граф де Марбо еще месяц назад.
Ивелин захлопала в ладоши и
взмолилась:
— Ну же, батюшка, не томи! Ты у меня
такой умный!
Дочери же брата сейчас были похожи на
мраморные статуи.
Генрих наградил младшую дочь теплой
улыбкой и произнес:
— Граф сам предложил мне уладить все
миром. И дабы между нами более не возникало подобных споров,
которые отбирают, кстати, немало денег, он хочет с нами
породниться.
Над столом повисла тишина, которую
через минуту нарушила Ивелин.
— Батюшка, ты хочешь, чтобы я или
Мариэль стали разменной монетой в этом скучном споре с каким-то
никому неизвестным графом за какой-то лес? — с ужасом в глазах
спросила она. — Или это должны будут сделать наши братья? Ведь
Габриэлю и Франсуа прочат великое будущее при дворе!
— Ну, во-первых, де Марбо — это один
из древнейших и богатейших родов в Вестонии, и то, что графа давно
нет при дворе — это еще ничего не значит. Не в его возрасте
заниматься политикой. А вот его сын как раз готовится скоро
предстать перед королем. Сейчас его величеству нужны сильные и
богатые сторонники. Ну, а во-вторых, вы забыли, что, кроме вас с
братьями, в этой семье есть еще три ваших кузины.
Генрих увидел, как вздрогнули его
племянницы. Причем Валери тоже была напугана.
— Что-то не так? — обратился к ним
граф. — Я вижу, как вы все побледнели.
Надин и Патрисия как по команде резко
вскочили со своих мест и рухнули на колени у самых ног Генриха, чем
здорово его смутили.
— Милый дядя, прошу вас! — со слезами
на глазах воскликнула Надин. — Не отдавайте нас этому чудовищу!
— Кому угодно, только не ему! —
вторила ей Патрисия.
Обе девушки чертами лица и фигурами
были похожи на свою мать. Собственно, и вели себя они так же.
Генрих презрительно скривил губы. Эти де Фиенны, из рода которых
Фердинанд взял себе жену, всегда были слюнтяями и трусами.
Граф поднял взгляд на Валери, которая
тоже поднялась со своего стула, но на колени не упала. Она стояла в
шаге от сестер, покорно опустив голову. Лишь желваки, играющие на
ее тонких скулах, и ладони, сжатые в кулаки до белых костяшек,
выдавали ее истинное состояние.