— Возможно, Лили лучше разбиралась в людях.
Люпин замолчал, выглядя расстроенным.
— Но всё же, почему ты? — спросил он через мгновение.
Северус посмотрел ему прямо в глаза.
— Потому что когда-то она была моей лучшей подругой. Потому что
она знала, что я сохраню её тайну. Потому что она знала, что я
люблю её и никогда не воспользуюсь ситуацией для своей выгоды.
— Для своей выгоды? Что это значит?
— Скажем так, хотя я и любил Лили, она была не совсем в моём… —
Северус сделал деликатную паузу, — вкусе.
— О, — Люпин переварил это, — но это означает, что Гарри
твой…
— Нет, Люпин. Джеймс Поттер был отцом мальчика во всех смыслах
этого слова. И ты ничего не расскажешь Гарри, — сказал Северус
своим самым убийственным голосом. — Мы скажем ему, что в данный
момент опекать его могу только я. Если понадобится, мы будем ему
врать. Вполне вероятно, что я смогу передать опекунство Дамблдору
или Минерве весной, когда политическая обстановка немного
стабилизируется. Но будь я проклят, если позволю Петунии сохранить
опеку над сыном Лили ещё хоть на день.
«Литтл-Уингинг достаточно привлекательное место, — презрительно
подумал Северус, — если предположить, что кому-то нравятся
халтурные дома».
Он вышел на солнечный свет из полумрака дома Арабеллы,
находившегося не более чем в квартале от Дурслей. Чем меньше
времени они проведут здесь, тем лучше.
Люпин шагал рядом с Северусом, не говоря ни слова. Северуса так
и подмывало наложить на него обливиэйт, как только они закончат
здесь. Но нельзя, поскольку существовала небольшая проблема —
необходим свидетель, если Министерство когда-нибудь решит проверить
документы. Маловероятно, но возможно. Конечно, изменение
местоположения Мальчика-который-выжил всегда вызовет
большую тревогу, чем любого другого ребёнка.
В идеале опекунство было частным делом. Однако, в соответствии с
законами о наследовании, замена опекуна с кровного родственника на
постороннего человека должна быть одобрена Визенгамотом. Даже если
кровный родственник согласился. Северуса до зубовного скрежета
раздражали законы, написанные в шестнадцатом веке.
Переход опеки от одного кровного родственника к другому не
вызывал таких проблем. Фактически запись изменялась сама по себе,
без вмешательства извне. Северусу нужно было только заставить
Петунию подписать документ.