— Да… — дрожащим голосом буркнул Вернон, явно собираясь с духом.
— Да, я подпишу.
Казалось, он пытался в чём-то убедить самого себя, торопливо
нацарапав на бумаге свою подпись.
— Уходи! — Петуния выхватила пергамент у мужа и сунула в руку
Северуса. — Убирайтесь оба!
Северус подписал документ и передал Люпину, который сделал то же
самое. Пергамент на мгновение вспыхнул золотистым светом —
соответствующая запись в Министерстве была изменена. Северус
внимательно посмотрел на пергамент, чтобы убедиться, что всё в
порядке. Под малопонятным юридическим текстом и подписями золотыми
чернилами было выведено слово, ради которого Северус всё и
затеял:
Одобрено.
Из-за получившегося кровного родства никаких уведомлений
Визенгамот не получил, поскольку это считалось сугубо семейным
делом, и информация не выйдет за пределы архива.
— Люпин, нам нужно забрать что-нибудь из вещей мальчика? —
спросил Северус, пряча пергамент в карман мантии.
Люпин покачал головой.
— Я забрал кое-что, что, полагаю, может пригодиться Гарри, но в
целом, кажется, всё, что у него есть, находится в его школьном
чемодане.
Северус заметил, как Люпин сжал челюсти. Бросив испепеляющий
взгляд на вцепившуюся в руку Вернона Петунию, Северус сухо
сказал:
— Выход найдём сами.
Никто из магов не произнёс ни слова, пока они не аппарировали к
границе школы.
— То, что братья Уизли говорили о замках… Это правда, — наконец
тихо сказал Люпин. — Эта тварь… Он всё мне рассказал и даже не
думал стыдиться. Они держали ребёнка как арестанта.
Северус не остановился, даже не повернул головы. Он и
представить себе не мог, что Петуния способна на такое. С другой
стороны, если она верила, что «уроды» просто не имеют человеческих
чувств…
Он определённо не хотел обсуждать это с Люпином. Мальчик сейчас
в безопасности. Договорённость носит исключительно временный
характер и будет изменена, как только это станет возможным. И
теперь, когда дело было сделано, Северус мог спать, не боясь, что
Лили будет преследовать его во сне.
— Как ты думаешь, почему он никогда… — Люпин замолчал, словно
разговаривая сам с собой.
— Никогда что? — резко спросил Северус. Ему не нравилось такое
невнятное бормотание.
— Ну… никогда никому не говорил?
Северус замер, словно получил удар под дых.
— Он говорил. Он сказал Шеклболту, — Северус попытался
вспомнить, что именно сказал ему Кингсли, — а потом министру.