«Альбус, вероятно, хотел бы, чтобы я поговорил с Поттером,
но, чёрт возьми, это и мой первый рабочий день. Я разберусь с ним в
другое время».
Гарри, заметив его пристальный взгляд, вызывающе поднял
подбородок, и этот жест становился раздражающе привычным.
«К тому же последнее, что я хотел бы сделать, это укрепить
мнение о том, что он заслуживает особого отношения. Высокомерный
сукин сын… нет. По крайней мере, я не буду его так называть. Лили
всегда была более чем безупречна».
Он поспешно ушёл в свои комнаты и схватился за ви́ски в надежде
забыть зелёные глаза, которые и были глазами Лили… и в то же время
не были. Лили никогда бы не позволила себе такое отношение к
профессору. Она всегда была вежлива, и никто не мог назвать её
высокомерной.
«Кто-то забрал эти глаза и сделал их взгляд надменным и
оскорбительным… И впрямь сын Джеймса Поттера».
***
Гарри заметно расслабился, когда новоиспечённый декан вышел из
гостиной.
«Очень хорошо. Оставь меня в покое, и я тоже не буду тебе
докучать».
Он не пошёл с остальными распаковывать вещи — в спальнях сейчас
тесно, — а вместо этого устроился в углу в зелёном кресле,
достаточно большом, чтобы кто-то невысокий, вроде Гарри, мог
свернуться калачиком, положив голову на подлокотник. Однако сейчас
Гарри просто сидел, подтянув колени к груди, и оглядывался
вокруг.
«Какое странное место. Прямо как во сне».
Он уже определил, что Хагрид и поросячий хвост Дадли были
настоящими, поэтому поверил в магию и в Хогвартс. Поэтому
распределяющая шляпа, общежитие, окна в подвале и потолок, похожий
на небо, казались абсолютно нормальными. Поленья в камине могли бы
подняться и заговорить с ним, а он вежливо поздоровался бы с ними,
попросил присесть на диван и предложил чаю с печеньем. Эта картина
заставила Гарри улыбнуться, но он всё же внимательно посмотрел на
поленья. В конце концов, всего никогда не узнаешь.
Однако воображаемые странности поленьев отошли на задний план,
потому что в этот момент появился маленький… человек? Он не вошёл и
не вбежал, как можно было бы ожидать в любой нормальной ситуации.
Он даже не выпрыгнул, не вломился и не влетел, а просто появился.
Не проскользнул, не прокрался, не приблизился, не приполз, не
катапультировался. Просто одно мгновение ничего, а в следующий миг
— тихий хлопок, и материализовался уродливый маленький человечек,
тощий, с треугольной головой на тонкой шее, с огромными
заострёнными ушами и носом-луковицей. Чудной человечек
проигнорировал Гарри, поэтому мальчик просто сидел и заворожённо
смотрел, как он (Гарри предположил, что это он, а не она) собирал
всевозможный мусор, оставленный прибывшими учениками, разжигал
огонь и вытирал пролитый тыквенный сок. Затем с тем же тихим
хлопком он исчез так же, как и появился: только был здесь, а в
следующее мгновение пропал.