Теперь старшие дети работали по найму в
городе. Утром уходили, а вечером возвращались. Многим это не нравилось, но спорить
с господином Флошем дураков не нашлось. Это он, наш новый заведующий, находил
людей, кому требовалось сделать посильную детям работу. Говорят, те люди платят
Флошу, только мы не знаем сколько. Кому-то даже понравилось так работать.
Шаске, моей всегдашней обидчице, ленту
подарили за то, как она хорошо вымыла полы в большом доме у какой-то старушки.
Устала так, что рук и ног не чуяла, но красивой лентой обзавелась. Хвасталась,
что опять пойдёт к той старушке, так работать будет, что та обязательно ей
платье ещё подарит.
Ох, как другие девчонки ей завидовали!
А я тихонько радовалась. Пусть Шаска платье зарабатывает – больше будет
работать, сильнее будет уставать. Тогда на каверзы для меня сил у неё уже не хватит.
И вот я вместе с другими девочками,
моими одногодками, осваивала стирку. Дело было непривычным и трудным даже для
других девчонок, а что уж говорить обо мне – малорослой. Стирать оказалось
много тяжелее, чем полы мыть. Этак не Шаска, а я к вечеру умаюсь.
Особенно тяжело было управляться с
большими вещами вроде простыней. Тут мы старались работать парами. Особенно
выжимать вдвоём было легче. Одна держала смятый конец простыни, а другая
крутила свою сторону изо всех сил. Конечно, мы не сами додумались до такого
приёма, старшие девчонки надоумили. Правда, и сухими в таких условиях
невозможно было остаться. Как ни береглись, а вымокли все.
Но совсем уж обидное случилось, когда
кастелянша наведалась проверить нашу работу. И не понравилось ей, как отстирали
её юбку. Разоралась, даже ногами топала,
уже выстиранное бельё по полу раскидала. А на полу-то местами грязные лужи
натекли – не привыкли мы ещё к такой работе, чтобы без луж обходиться.
Аришша появилась в постирочной, когда
разозлённая госпожа Флош пыталась ухватить за ухо ближайшую девчонку. Ришша шепнула
на ухо кастелянше что-то такое, отчего грузная женщина подхватила свои юбки и
унеслась прочь. Девушка тревожно осмотрелась и, увидев меня, поманила за собой.
Я, как была в подмокшей одежде,
потащилась за старшей наставницей. Странно, что Аришша повела меня в лекарский
флигель. Всю дорогу она молчала, о чём-то озабоченно раздумывая. Подавленная
тревогой старшей подруги, я не приставала к ней со своими вопросами как обычно.
Во флигеле Ришша выдала мне одну из сухих сорочек, в которые обычно одевали
больных.