Только Аришша упорно называет меня
красавицей, будто не замечая чудовищного облика. Если б ещё никто её не слышал!
Приютским только повод дай. Ох, как они веселятся и зубоскалят. Мне даже
прозвище подходящее дали – Чукра. Ага, чудовищная красавица!
Ни одна приютская девчонка со мной
играть не хочет. Фыркают, что я заразная. Это они ещё пятна на плече не видели.
Хотя наш лекарь, исследовав плечо, сказал, что это не зараза, а особенность
моего организма. Наверно…
Только мальчишкам плевать, как я
выгляжу. Главное, бегаю быстро и по деревьям лазаю не хуже их.
Это да. И бегаю, и лазаю, даже дерусь
иногда, если не болею.
Не заразно болею, конечно. Врут
девчонки. Потому что никто в приюте так не болеет, кроме меня. И даже приютский
лекарь господин Крытис не может определить мою болезнь. А я называю её:
«Дзонь». Именно с этого звонкого звука начинался каждый приступ.
Дзон-нь!
Как будто где-то разбилось что-то
стеклянное. Правда, кроме меня этот звук почему-то никто не слышит. А мои слова
списывают на воспалённое болезнью воображение.
Но и перед следующим приступом опять
отчётливо слышу: «Дзон-нь!»
Ещё звенит эхо стеклянного звона, а из
меня нечто злое начинает тянуть что-то очень важное. Я не вижу и не понимаю,
что это, но хорошо чувствую, как зло тянется ко мне. Сразу же накатывает
неимоверная слабость, которая буквально валит с ног. Выкручивает мучительной
судорогой мышцы, и почему-то мои рёбра сами собой сжимаются изнутри, не давая
вздохнуть. А самое противное, когда накрывает беспамятство.
Нет ничего хуже, чем на потеху приютским
валяться тряпкой где попало. Приступ ведь не спрашивает, валит с ног там, где
застанет – на полу посреди коридора с веником в обнимку или во время еды, сунув
носом в тарелку с жидким супом.
Рассказывают, когда я впервые стала
падать от приступов, дети очень пугались. Да и взрослые ужасались. Аришшия от
беспокойства за меня с ума так сходила, что весь приют на ноги поднимала. А я
того уже и не помню. Вся память о том, что было раньше, затёрлась болью.
Теперь-то мои приступы только Аришшу
по-прежнему пугают да господину Крытису добавляют забот. А остальные… Ладно,
если мимо равнодушно пройдут, а то, как некоторые, насмешничать примутся.
Один раз свалилась я так вот во время
уборки комнаты у малышей. Только полы домыть успела, перенесла ведро с грязной
водой через порог, разогнулась… и вот оно – дзон-нь! Где встала, там и
шлёпнулась, перевернув ведро. Так в луже грязной воды и плюхалась, сучила
ногами от боли, что закручивала тело судорогами. И в беспамятство не впала как
назло, потому всё происходящее и запомнила.