Только почему-то никого кроме меня этот
гнилой запах не тревожил. И все в один голос утверждали, что я всё выдумываю.
Только Аришша на мои слова ничего не говорила, лишь вздыхала в ответ.
И чем ближе к комнате-складу заставал
меня приступ, тем тяжелее и дольше я приходила в себя. Как назло, комната, в
которой мне приходилось жить вместе с другими девочками, находилась через
стенку от склада. Ох, и шарахало меня от той стенки. Озолоти, не подойду! Возле
неё мне сразу делалось плохо и без хрусткого звука «Дзонь».
Как я просилась поселиться в другой
комнате! Даже с мальчишками соглашалась жить. Их-то комната дальше от склада
располагалась. Не позволили. И от уборки в комнате кастелянши отказывалась
наотрез по этой же причине. А ведь госпожа Флош могла и конфетами угостить –
редким лакомством в нашем приюте.
Господин Гильдиш хмурил брови, не
понимая причин моих «капризов». Если б я могла что-то объяснить! И
заступничество Аришши не помогало. Все дружно считали мои слова враньём. Эх!..
Зато летом мне удавалось проводить
больше времени в саду. Даже ночевать там ухитрялась. В саду хорошо! Ночью,
правда, не жарко, и комары кусаются. Только это всё ерунда по сравнению с
дрянью со склада.
А самое главное, в саду росли фруктовые
деревья. Считалось, что деревья эти старые и уже не плодоносят. Только я и
привратник дядька Васиш, вдобавок исполняющий обязанности дворника и садовника,
знали, что деревья дают плоды. И ещё как! Только их никто не видел, потому что
весь урожай умудрялась съесть я одна ещё до вызревания плодов.
А как же! Во-первых, если дать плодам
вызреть, другие до них вперёд меня доберутся. А во-вторых, у меня терпения не
хватало дождаться урожая. Я начинала жевать ещё бутоны. Они тоже вкусные, а
если много съесть, то и сытные.
Дядька Васиш каждый год грозился, что
нажалуется на меня заведующему, но, понаблюдав, с каким остервенением я
размалываю дёснами кислые зелёные завязи, отступал. А потом врал начальству,
что де гусеницы цвет погубили, или на птиц наговаривал.
Это была ещё одна моя беда – голод.
Я всё время была жутко голодной. Мне не
хватало тех порций еды, что выделялись на каждого воспитанника приюта. А ведь
Аришша порой умудрялась выпросить для меня добавку. Только с приютской еды ещё
никто не разжирел, хотя и таких заморышей, как я, у нас не водилось.