— Ильинична, это я, Настёна, дочь Светланы, — торопливо
прокричала я, надеясь, что ещё не поздно известить хозяйку о том, кем является
незваный гость, пожаловавший к её порогу.
— Тьфу, поганку тебе на голову, а я ведь чуть на тебя Мишку
не напустила, — раздался со стороны дома довольно бодрый женский голос. — Что
сразу-то не сказала?
— Растерялась, — промямлила я, опустившись без сил на землю,
и, всхлипнув, разревелась как маленькая. Откат после нервного перенапряжения
накрыл меня по самые уши. Стоило только почувствовать себя в относительной
безопасности, как моя хвалёная выдержка решила, что переживаний для одного дня
достаточно и можно отправляться на покой, оставив один на один с накатившей
истерикой.
— Ну что ты, девонька, успокойся. Чего бы там с вами ни
приключилось, всё уже позади, — обеспокоенный женский голос раздался совсем
близко, но из-за слёз я не смогла как следует разглядеть хозяйку, — и вообще,
хватит попой землю греть. Ей от этого теплее не станет, а вот ты можешь
запросто простудиться. Вставай!
Не особо церемонясь, меня ухватили за шкирку, как котёнка, и
рванули вверх, помогая подняться. Конечно, не очень-то вежливо получилось, но
подействовало отрезвляюще. Вот же, развесила нюни, да ещё так не вовремя.
— Спасибо, — шмыгнув носом и утерев рукавом слёзы,
поблагодарила я, впервые за всё время как следует рассмотрев хозяйку — не
молодую, но довольно симпатичную женщину с уставшим взглядом и хмурой морщинкой
между бровей.
— Так пока вроде не за что, — усмехнулась Ильинична, — но
всегда пожалуйста. А теперь бери сестру и шагай в дом, а то Мишка волнуется,
давно девиц-красавиц не видел.
— Кто? — переспросила я, подозрительно поглядывая по
сторонам.
— Мишка, — повторила женщина, — тебе ещё рано с ним
знакомиться, хотя… Михей, покажись гостье, — решительно продолжила она,
обращаясь в ту самую сторону, откуда не так давно раздался звук
треснувшего сучка. Значит, интуиция меня не подвела.
Настороженно поглядывая в том направлении, я ждала кого
угодно: мужчину, парня, мальчика, даже старика по имени Михаил, но только не
огромного бурого медведя, неспешно показавшегося из зарослей.
Зверь шёл вразвалочку, не торопясь, будто давая возможность
вдоволь налюбоваться пятью-шестью центнерами собственного живого веса, мышечная
масса которого не вызывала сомнения: порвёт и не вспотеет.