Эх, была бы такая карта, чтоб ползла
по ней стрелочка, обозначающая положение и курс самолёта…
Размечтался. Ничего подобного не будет никогда.
Вдруг вой сирены. И зелёные ракеты
над аэродромом. Пепеляев, бросив разнос зампотеху, срывается и
бежит в хибару, где рация, едва фуражку на бегу не теряет.
Сирена означает: вражеские самолёты
близко, и американцев не остановило, что здесь – территория КНР.
МиГи идут попарно на взлёт, я кусаю локти, что в одиночку не запущу
свою птичку, даже если она заряжена и заправлена, и заодно ломаю
голову: как операторы радаров проспали? Вон РЛС красуется на сопке,
что они там, сопли жуют? Или помехами забиты частоты.
А может – ложная тревога? С
юго-востока, над рекой, к нам приближались МиГи. Первая мысль была
– кто-то шибко умный направил ещё один полк на заполненный
аэродром. Шли они низко, на скорости, не выстраиваясь в цепочку для
разворота в створ ВПП… И только тут до меня дошло: это – «Сейбры»!
Проскочили низко, спрятавшись от радара, а без большого опыта от
МиГов их не отличить – то же стреловидное оперение. Сейчас как
врежут!
Имей они запас высоты, стали бы в
цепочку над полосой и сшибали наших на взлёте как уток из
дробовика. Но их командир поставил машину на свечку, драться у
самой земли не желая. МиГи сразу после взлёта тоже ломанулись
вверх, где завязалась карусель. Точно как Лондон, сентябрь
сорокового… Только самолёты реактивные, а я прикован к земле и
клювом щёлкаю.
По-умному, вытянув на себя дежурные
МиГи, американцам стоило подтянуть «Тандерджеты» и ввалить по нашим
стоянкам, по рядам машин, по складам ГСМ. Пилоты второй готовности
кинулись по машинам, все свободные запрокинули головы и смотрели в
небо, а я как единственный трус на аэродроме всматривался до рези в
глазах – не мелькнут ли среди стреловидных истребителей прямые
крылья штурмовиков…
Бой растянулся ввысь и вширь.
Поднялись и соседи. В воздухе крутилось и опустошало магазины около
сотни машин. На лётное поле падали стреляные гильзы и куски рваного
металла. Рёв моторов, стрёкот пулемётов, короткое рыканье пушек,
небо надо мной гремело битвой, в которой я не участвовал!
Чуть не на голову высыпались
крупнокалиберные пулемётные патроны. Наверно, кто-то засадил
американцу, разломав боеукладку пулемёта. Так их!
Из «собачьей свалки» вывалился
самолёт и в штопоре понёсся вниз, наследив за собой чёрной дымной
полосой. За пригорком взметнулось пламя, секунд через пять-семь
донёсся грохот взрыва. Американец или наш – не знаю. Видел лишь,
что никто не спустился на парашюте.