Вечером был разбор полётов. Пепеляев
говорил кратко, резко, взволнованно. И практически без мата, это
настолько контрастировало с привычным мне лётчицким говором, что
только усилило впечатление.
- В 176-м иап одна потеря, самолёт
упал за сопками, пилот погиб. У нас потерь нет. Но и ни одного
«Сейбра» не сбили! Какого чёрта мы вообще сюда летели? – он смотрел
на первую эскадрилью, дежурившую в готовности номер один, лётчики,
поднимавшиеся на перехват американцев, сидели, понурив головы. –
Да, летели, потому что был приказ! Приказ – ввалить
империалистическим агрессорам, прикрывающимся флагом ООН. Но не
поздно отказаться. Ко́шель из гвардейского полка уже подал рапорт о
переводе в СССР, не может пережить, что в первом же вылете погиб
его подчинённый. Кто из вас принесёт мне рапорт?
Он не произнёс вслух, что тот
гвардеец просто обосрался от страха – за свою жизнь или из-за
боязни за смерть подчинённых, а это точно не последняя смерть.
Нельзя перед младшими офицерами лажать старшего. Но все поняли по
интонации. И никто не вякнул «разрешите убыть в Советский Союз,
товарищ полковник», хоть все увидели, что вернуться домой в
деревянном бушлате можно запросто, если продолжить службу в
Андуне.
- Старший лейтенант Мошкин!
- Я!
- У них есть вакансия. Кроме комполка
ещё кто-то просится к мамке.
- Разрешите, товарищ полковник,
остаться у вас.
- Поясните, Мошкин.
На меня уставилось с полсотни глаз.
Вот не люблю быть столь приметным, как на ладони у судьбы. А что
делать?
- Потому что в 196-м полку никто не
соссал. Ведомые не бросили ведущих, и нет потерь. А что не сбили –
так никто бы не сбил. У них преимущество первого удара. Когда
сойдёмся на равных… Я хочу с вами лететь, товарищ полковник. А не с
теми, кто поджимает хвост ещё на земле.
- Ваш самолёт подбит из Ф-80 «Шутинг
Стар», - не унимался Пепеляев. – Хотите померяться силами с
«Сейбрами»?
- Даже если сбил бы, товарищ
полковник. Другое важно, я не пустил никого к ведущему. Разрешите
высказать мнение, в этой войне победят ведомые, а не ведущие. Нас
сбивают чаще, потому что с хвоста никто не прикрывает. Мы сбиваем
реже, на атаку выходит ведущий. Я могу сбить очень редко – или
севшего на хвост командиру, или как в последнем полёте, когда
командир выстрелил и отвернул, а я добил того «Шутера». От «Сейбра»
тоже прикрою, - чувствуя, что пора заканчивать, добавил: - Пара
дырок в борту и царапина на бедре – это мелочь, а не подбитие,
товарищи. Зря меня увезли в госпиталь, я бы уже на следующий день
летал.