— Очень...
— Сейчас мы с тобой немного поболтаем, и ты ответишь на все мои
вопросы, хорошо?
— Хорошо! Конечно! — сразу же завопил мужичок.
— Правильное решение, только говори шёпотом, ладно? Мы же не
хотим, чтобы все, — я кивком указал на главаря, — слышали нашу
беседу?
— Не хотим... — прошептал он.
В общем, я действовал строго по инструкции: обезвредил и
разделил пленных, начал допрос с наименее устойчивого и сделал так,
чтобы второй не слышал то, о чём говорит первый. Всё это нужно было
для сличения показаний.
Некоторые думают, что форсированный допрос — это непременно
иголки под ногти, раздробленные молотком пальцы и другие
малоприятные для допрашиваемого процедуры. Такое, безусловно,
бывает, но далеко не всегда.
Задача любого допроса — это получение информации и её
верификация, а вовсе не удовлетворение собственных садистских
наклонностей. Не имеет значения, каким именно способом достигается
цель: физическим ли воздействием, обманом, психологическими
уловками или даже банальным подкупом. Главное — эффективность, но
если есть время и возможность, то настоящий профессионал всегда
обойдётся без лишней жестокости. Среди нас обычно нет маньяков,
дуреющих от вида крови.
Более того, слабые характером люди от боли могут просто
сломаться, уйти в себя и утратить связь с реальностью. Надавив на
таких слишком сильно, рискуешь получить не информацию, а пускающий
слюни кусок мяса. А это, как ни крути, провал...
Растерянный и поплывший от столь резких жизненных перемен Борри
рассказал мне всё. Захлёбываясь словами, он без остановки шептал
около получаса, а я только изредка задавал уточняющие вопросы.
Если коротко, то его история выглядела так.
До бунта курфюрста Борри жил и крестьянствовал в одной из
деревень, был вполне законопослушным человеком и даже не думал о
бандитской карьере. Когда началась война, он сдуру вступил в
ополчение, но немножко не угадал с командой — в первом же сражении
имперские легионы втоптали их отряд в грязь.
Борри сумел сбежать, но вернуться к нормальной жизни было уже
нельзя: для курфюрста он стал дезертиром, а для императора —
предателем. Первый хотел его повесить, а второй — сжечь. Ни то ни
другое Борри, разумеется, не прельщало, и он подался в лес, где уже
собирался весь местный бомонд: воры, бандиты, убийцы, сбежавшие
должники и даже дикие маги, скрывавшиеся от инквизиции.