– Если вы его так кормить будете, дяденька Пончик, он себе пузо
разожрет и уже прыгать не сможет.
– Хорошего зверя должно быть много, – заявил счастливый великан
и погладил Шорьку пальцем.
Тот возмущенно заверещал, оторвавшись от еды. Шорёк не любил,
когда его трогали. Но подлый предатель продался за булку.
– Нельзя потише? – пробурчал, накрываясь с головой, Дикий.
– Меня тут вообще уже нет, – заверила я и встала, потягиваясь
затекшими конечностями. – Ты как знаешь, – обратилась я к шорьку, –
а я на речку.
Я посмотрела на котомку и решила, что под присмотром Пончика и
под носом у Дикого её можно оставить. Первые десять шагов мне
дались с трудом. Шорька – мой. Он всегда был только мой, и я
впервые в жизни испытала ревность. Думаю, это была она. Судя по
тому, что о ней рассказывали другие. Но на одиннадцатом зверек
отчаянно засвистел и скоро уже карабкался своими острыми коготками
по моей спине. Он продолжал негодовать: хозяйка или булка – это
очень сложный выбор. Но я радостно провела рукой по его шелковистой
шерстке, чем вызвала еще больше свиста.
Ближе к приречным зарослям Шорька успокоился и сиганул в кроны.
Никогда не знаешь, когда повезет в следующий раз попрыгать по
веткам с такой хозяйкой. Убедившись, что за мной никто не идёт, я
заглянула в кустики. В такой компании «кустики» могут стать
проблемой, поэтому с питьем с утра нужно быть осторожнее.
Я умыла лицо ледяной водой и прошлась по берегу, приглядываясь к
плавнику. Набрала охапку всякого и несколько небольших, крепких
коряжин сунула в карманы. Когда вернулась, в лагере уже было
оживленно. Котлы с водой, набранной с ночи, побулькивали ухой.
Рядом с ними суетился Клык, и я пристроилась к нему в помощь. Котел
вызывал уважение объемами. Всё же наготовить еды на шестерых
здоровых мужиков – та еще задача. Лицемер Дикий с таким видом
сетовал на необходимость кормить нас с шорьком… Да если просто
соскрести остатки со стенок этого котлища, хватит и на меня, и на
Шорьку, и на десяток его приятелей.
Утренние сборы шли неспешно и без лишних эмоций. Никаких
разговоров про вчерашнего гостя. Если бы не рана Ровнялы, можно
было бы подумать, что мне всё приснилось. Впрочем, теперь, в свете
утра, стало видно, что и на других нечисть оставила следы. У Пса
был подпален рукав, у Дикого – отчего-то штанина на коленке. По
копоти на оружии можно было судить, кто нанес врагу больше всего
ран. Меч Пса и топор Пончика особенно выделялись. Меньше всего
повезло Ровняле, но это понятно. Рана, кстати, у него заживала
буквально на глазах. Я было подумывала колдануть незаметно, но судя
по тому, как затягивался ожог, необходимости в этом не было. Шаман
оказался силён.