— Э-э-э… а я бы с радостью, вот только… полы в горнице не
метены, тесто на квашне вот-вот потекет… — попытался откосить от
задания хозяйственный домовой. Черт легонько пихнул его ногой,
пригладил бакенбарды, снова поклонился и сказал:
— Канешна, мамаша, счас и пойдем. Погром нада или так
оставить?
— Нет, Василий, разрушать Хогвартс не нужно, только информацию
добудьте. И ещё, постарайтесь сделать всё по возможности тихо, так,
чтобы вас никто не видел и не слышал, кроме директора… — Марфа
покосилась в пергамент, — Альбуса Дамблдора.
— Есть добыть инфу у Арбуза Дамоблядурыча! — залихватски гаркнул
Василий, встав во фрунт и высекая искры копытами. В следующее
мгновение рослый черт с тихим шорохом исчез в вспышке света, не
забыв прихватить за шкирку зазевавшегося толстяка домового и
оставив после себя сильный запах серы.
Марфа Васильевна лишь головой покачала — позер, что с него
взять, но исполнителен парень, очень исполнителен, грех жаловаться
на ценного сотрудника. Придвинув к себе папочку по бухучету,
директриса погрузилась в работу.
Никодим и Василий вернулись ближе к вечеру. Странно притихшие и
задумчивые. Передали Марфе красное яблоко и круглый поднос,
настроенные на Хогвартс, и грустно уставились на неё в ожидании
вопросов.
— Ну? — подстегнула их директриса.
— Ну дык… того… — заюлил Никодим, колупая пол ножкой. — Эта…
значится.
— Не в курсах Дамоблядь, — внес коррективы черт. — Грит, тока
усемнадцатилетние будут участвовать в турнире, а Гарьке Потеряевому
всего четырнадцать сполнилось, так что ни-ни, он не будет
выступать.
— Но?.. — прозорливо уточнила Косолапкина.
— Но мальца всё равно забрили в рекруты!!! — трагично взвыл
черт, таская себя за баки и волосы. — Там магией лживой так и
воняет, так и смердит, аж дышать нечем. Ктой-то под обороткой козни
крутит налево-направо, честно, как черт, говорю!
Марфа Васильевна порылась в бумагах, выкопала заваленный за день
пергамент и перечитала заново. Нашла дату открытия и внимательно
посмотрела на верных помощников. Те тут же в струночку вытянулись
под командирским взглядом, домовой даже пузо втянул и щеки
всосал.
— Твоему сыну же в конце сентября семнадцать исполнится, а,
Василий? — мягко спросила Марфа Васильевна. Черт расплылся в
широкой улыбке, отчего стал страшно похожим на артиста Милляра
Георгия Францевича в аналогичном гриме.