Рена старалась не перемениться в
лице, но взглядом показать Разу, чтобы он обратил внимание на ее
слова.
Парень поклонился:
— Хорошо, дана, я проверю ваши вещи,
— выражение осталось неизменным, но девушка была уверена, что друг
понял. Если Лаэрт проявил беспечность и оставил записи в чемодане,
дело закончится гораздо быстрее.
Раз отошел, Рена взглянула на
циферблат — почти восемь. Еще немного. Она прижалась к окну и
увидела, что первые вагоны уже повернули, а хвост только
заворачивает. Поезд сбавил темп, готовясь въехать в тоннель,
пробитый в горе.
Девушка снова посмотрела на Лаэрта —
на месте, отлично. Феб смотрел в окно и в руках нервно теребил
часы.
Издали гора казалась сплошным
ледяным массивом, на котором росли редкие ели. После нее железная
дорога делилась на две части: одна вела на юго-запад, к Киону,
другая — к восточным городам. Хотя был еще один участок —
недостроенный, ведущий на юг. Его протянули всего на несколько
километров и забросили, лишившись финансовой поддержки.
Без пяти минут восемь. Поезд вошел в
тоннель по расписанию. На вагон опустилась тьма, разгоняемая только
янтарным светом ламп.
Попутчик закрыл глаза, уснув, хотя
руки лежали на столе, словно даже в дреме он был готов отразить
удар. Отлично, вовремя.
Девушка за фортепиано продолжала
играть, и мелодия показалась напряженной, хотя ноты были те же.
Голоса людей стали тише, они нетерпеливо вглядывались в окна,
ожидая, что тьма скоро кончится.
Рена опустила руки под стол. Пора
вспомнить, чему ее учили в Ордене — не про фокусы со светом и
иллюзиями, а про настоящие знания, которые берегли и защищали. И
пусть было дано обещание не касаться этой области — встреча с ней
привела к смертям, к больнице, — но ради Раза, даже ради Найдера
надо было... Нет, лучше сказать, что ради себя — закончить дело и
уехать.
Она сосредоточилась на переносице,
рассеивая взгляд. Мир поплыл, а затем его наполнило золото. Нити
магии опутывали мир, ласково отзывались на каждое движение и,
переплетаясь с волей и желаниями мага, выполняли действие.
В Ордене их сравнивали со струнами,
которые выдавали мелодию в ответ на касания пальцами, но после
больницы Рена перестала замечать красоту золотых нитей, похожих на
кружево. Теперь магия казалась диким зверем: будешь кормить его —
приласкается, перестанешь — растерзает. Но, в отличие от Раза, она
дружила с этим зверем, и теперь он должен был помочь.