Заколдованный добрым волшебником холодильник плевался
кондитерскими изделиями ещё часа два. Во избежание катастрофы
Петунье и Вернону пришлось сложить мороженое в морозильник для
мяса, стоящий в подвале. С тортами сперва не знали, что делать, но
потом Петунья придумала: позвонила в булочную и спросила — не нужна
ли им партия свежих тортиков? В общем, нечаянно заработали на
домашнем бизнесе, распродав торты кондитерам.
Приехавший Билли выслушал сумбурные рассказы Дурслей о первом
магическом выбросе Гарри и с интересом уставился на мелкого
Мерлина. Оглядел и присвистнул:
— Ну, парень, ты силен! Переплюнуть законы Гэмпа — это вам не
пятку почесать.
— Что это значит? — опасливо спросила Петунья.
— А то и значит, что Поттеру никакие законы не писаны —
сотворить еду из ничего… да на это ни один волшебник не
способен!
— Почему не способен?! — возмутился Дадли и кивнул на шкаф,
указывая на книгу сказок, сборник переводов с иностранных языков
народов мира. — Там полно сказок про скатерть-самобранку,
столик-накройся и Горшочек, вари! — в них еда из ниоткуда
появляется.
Билл с ещё большим интересом оглядел Гарри и впечатленно покачал
головой.
— Как бы там ни было, а с наследством и правда пора разобраться,
а вдруг тот артефакт и впрямь Гарри завещан, как очень сильному
волшебнику всех времен и народов, если уж сумел то, чего не могли
сделать могущественные чародеи вроде Дамблдора. Кто знает, а вдруг
в волшебной книге кроются тайные знания, которые помогут Гарри
управлять своей невероятной силой?
Так как день приближался к вечеру, было решено, что за наследием
Дурсли с Поттером отправятся завтра с утра.
В Гринготтс поехали всей семьей. Представительный Вернон в сером
костюме при галстуке, плотно сбитый мужчина, склонный к полноте, о
чем говорило намечающееся брюшко, его супруга Петунья, стройная
миловидная шатенка с неумело покрашенными в золотистый блонд
волосами, двое шебутных мальчишек в матросских костюмчиках, один
полненький и круглощекий, а другой — тоненький тростничок с
воробьиным шухером на голове. Сопровождал их рокер с волнистыми
рыжими волосами до плеч и серьгой в ухе, затянутый в кожу, черную,
с бляшками и заклепками там-сям. Понятно, почему его старший
племянник стал тащиться от такого стильного дяди и лихорадочно
учился, спеша закончить пятый курс и перескочить на шестой, на
котором — наконец-то! — начинали проходить темные проклятия. Билли
Уизли-младший рвался в ликвидаторы проклятий, отчаянно желая стать,
как дядя.