– Не подскажешь, сколько у князя Осокина детей? – вдруг с
улыбкой вопросил я, снизу-вверх наблюдая за ним.
– Четверо сыновей и одна дочь, – почти машинально ответил
тот.
– Видишь! – хохотнул весело и громко я. – Ему есть с кем
беседовать.
– Вы один из Осокиных, Захар Александрович, – вновь завел старую
шарманку начальник службы безопасности. – Вам необходимо
переговорить с отцом. Это важно для вас обоих.
Ох, Бездна! Ему самому-то не надоело? Неужели и вправду захочет
увести силой?
Но уже в следующий миг на его плечо легла ладонь Решетникова, и
тот с невозмутимым видом и грубым движением усадил разгоряченного
начальника службы безопасности Осокиных на место, а ведь сам Павел
был магистром магии огня первой степени и младшим витязем.
– Руки убрал! – ощетинился тот.
Аура его резко всколыхнулась, и напряжение за нашим столиком
скакнуло к наивысшей отметке. Даже бойцы Осокиных тотчас
напряглись, а Трубецкие в любой момент уже были готовы перегородить
тем путь. Но почему-то мне кажется, что даже если бы Решетников был
один против пятерых, я всё равно поставил бы на жандарма.
– Ты не горячись так, Белосельцев. Расслабься! – с довольной
улыбкой осадил его жандарм, лишь одной фразой разряжая обстановку.
– Ты ведь уже получил ответ, тебе чего еще надо? Поэтому скачи
быстрее к Осокину за грань пятна с докладом, пусть корректирует
свои планы.
– Здравая мысль! – поддержал я со смешком Решетникова, потому
как сражаться сегодня уже не хотелось, а брови Павла от моего
замечания резко дернулись вверх. – Правда, понятия не имею, чего он
там накорректирует. Моё мнение это всё равно не поменяет. Или же ты
хотел увести меня силой? – как будто невзначай поинтересовался я,
заинтриговано поднимая глаза вверх.
Но мужик уже через мгновение отрицательно махнул головой, словно
буйвол, отгоняющий мух.
– Ни в коем случае! Может, всё-таки одумаетесь, Захар
Александрович? – с еле уловимой мольбой заканючил Белосельцев.
Вот твою же мать! Чтоб тебя мертвецы вечного поля битвы драли
ночами напролёт. Какой же исполнительный хрен попался.
– Павел, так уж вышло, что у меня нет ангельского терпения, –
честно признался я, протяжно выдыхая. – И по этой самой причине
предлагаю всей вашей компашке катиться до самого Петербурга. Прямо
в то самое родовое гнездо.
Пару секунд тот изучающим взглядом созерцал меня с ног до
головы, затем прикрыл глаза, после хитро улыбнулся и, наконец,
выпрямился во весь рост.