Слишком многие кариты уповали на сильные удары, насыщенные
духовной силой, сминающие блоки противника, а то и ломающие их
клинки. Отнимешь у них это преимущество - и смотри-ка, фехтует не
хуже и не лучше погодок Шоуки из поместья Сиасай.
Вот Ичи ослабил контроль над ножами и попытался ударить как
привык - сильно. Шоуки развернулся боком, позволяя его клинку с
жалобным звяком выбить крошку из каменных плит двора, перехватил
пять из восьми ножей из ослабшей хватки противника, и метнул их
вперёд, заставив аристократа отпрыгнуть и уворачиваться.
Он мог закончить этот поединок сейчас - он контролировал
происходящее, каждую пядь стали и мог чётко сказать, куда сейчас
прикладывает силу противник. Вот он ослабляет свой контроль за
оставшимся в его распоряжении металлом, и Шоуки, оставив клинки в
покое, пустил перед собой довольно узкую волну духовной силы. Будто
щит, она частью отразила, частью ослабила волну противника, так что
на молодом карите только одежда затрепетала как от порыва ветра, да
ножи зазвенели по камням, укатываясь к стене.
Позволил себе чуть приподнять уголки губ в улыбке - угадал. И
ударил сам - волной, узкой и сильной по ногам, заваливая
аристократа и заставляя катиться кубарем. Раз, другой - в обратную
сторону, к дальней стене двора, подбирая заодно раскатившиеся ножи.
Духовный сосуд пустел от такого использования, в груди начинало
слабенько ныть, но он позволил себе отвесить противнику ещё один
мощный “пинок”, сбивший окончательно попытки аристократа
восстановить контроль хотя бы над собственным оружием. Потом просто
бросил нож в лицо пытающегося вскочить карита, остановив его так,
чтобы кончик едва царапнул кончик носа Ичи, пуская кровь. У него
было достаточно умения и контроля, чтобы провернуть такое. Контроль
- вот его главное оружие. Недоступная другим каритам точность
исполнения и способность к сбору информации через этот контроль. И
расстояние, на котором он может контролировать окружающий
металл.
— Полагаю, поединок окончен. Вы удовлетворены, уважаемый? — он
чуть склонил голову на бок, с незнакомым доселе удовольствием
наблюдая за тем, как растерянно хлопает глазами Ичи, дыша тяжело и
измотано. Собственное дыхание Шоуки тоже тщательно контролировал
всё это время, и почти не запыхался. И повернулся к кучке молодых
аристократов, замерших у стены в растерянности и даже, кажется,
немного страхе. — У наблюдателей нет возражений?