***
Они увидели её одновременно.
Гарри с крыльца минимаркета «Бейли», а Северус с другой стороны
дороги под сенью старых лип, куда он трансгрессировал несколько
секунд назад. Петунью он узнал сразу, с полувзгляда, она вышла из
магазина с маленьким мальчиком, в котором Северусу внезапно
представилась Лили. Замерев от неожиданности, он жадно всматривался
в лицо мальчика, такое родное, такое… Боже, он так близко…
Гарри не видел его, он смотрел на собачку. Маленькая, беленькая
и чем-то напуганная, она суетливо бегала туда-сюда по дороге на
Сонной улице. Было похоже, что она потерялась. Забыв о тёте и
вообще обо всем на свете, Гарри, не отрываясь, смотрел на
симпатичную собачку и не видел больше никого и ничего… Только её,
потерянную коротколапку с грустными карими глазками и полустоячими
ушками. Двигаясь, словно в полусне, Гарри спустился с крыльца и
ступил на дорогу, тихо чмокнул. Собачка остановилась и с
любопытством посмотрела на него. Гарри медленно подошел, совсем
близко-близко, собачка не убегала, она, задрав милую мордочку,
вопросительно смотрела в лицо мальчику и так же спокойно и
доверчиво позволила взять себя на руки. Прижав собаку к груди,
Гарри повернулся к тёте и, задыхаясь от волнения, сообщил:
— Мама, он — мой! Можно?
Петунья посмотрела в конец улицы и скептически хмыкнула:
— Ну, если донесешь до дома… — не договорив, она
многозначительно посмотрела на племянника. Гарри твердо заявил:
— Донесу!
И они неспешно двинулись по тихой вечерней улице. Прошли из
конца в конец Сонную, потом пересекли бульвар Глициний и вышли на
Тисовую. Всё это время никем не замеченный Северус шел за ними.
Шел, смотрел и поражался силе духа маленького мальчика, три
килограмма песьего веса давно перевалили за центнер, а Гарри стойко
и упрямо продолжал тащить свою четвероногую находку, нипочем не
желая бросать нового друга. Промокшая от его пота собака
выскальзывала из рук, и Гарри перехватывал его, подтягивал повыше к
груди и только крепче прижимал её к себе. Петунья молча шла сзади с
сумками, снисходительно подстраиваясь к шагам племянника, и ласково
улыбалась, глядя на его старания.
Вот уже и их дом, номер четыре. Гарри, взмокший, тяжело пыхтя,
счастливо и победно посмотрел на тётю, устало выдохнул:
— Я донес! Он мой теперь, да?
— Хорошо-хорошо, — засмеялась Петунья. — Он твой. Вот только…
ничего, что он не пекинес?