Значит, готовим бойцового пса, Альбус? Чтобы натаскать его и
стравить с опытным и безжалостным убийцей, да, Альбус? А меня ты
спросил, мудозвон бородатый? Это мой сын, и я не дам его погубить!
Чтоб ты лимонными дольками подавился и захлебнулся самым сладким
чаем, сучий ты потрох. Нет, Альбус, не будет этого. И директором ты
не будешь, когда мой сын пойдет в школу! Ты у меня будешь пить ту
зеленую гадость до тех пор, пока она у тебя изо всех щелей не
полезет!
Тетрадку Темного Лорда Люциус отдал ему сам, торопливо и с
поклонами, он был очень рад избавиться от темномагического
артефакта, который мог скомпрометировать его семью и испортить
хорошую репутацию добропорядочного и законопослушного гражданина.
Видя такое дело, Северус осторожно спросил и про чашу, спрятанную в
сейфе Лестрейнджей. Люциус завороженно поглазел на него, подумал и
пообещал достать её.
Заручившись сим обещанием, Северус занялся тетрадкой, пролистав
её и проверив на магию, он довольно быстро понял, как именно
действует этот вид крестража. Взаимопроникновением. Сначала в
дневник вливается сколько-то души-симпатии, потом подпитавшийся
дневник начинает свое обратное влияние и уже сам подчиняет носителя
своей воле. Просто, как тапок.
Заглянув в записи-воспоминания Тома-из-дневника, Северус увидел
василиска. И задумался. Яд василиска, как сообщила книжка, способен
уничтожить крестражи, значит, будем иметь его в запасном резерве,
его помощь ещё понадобится, главное, яд как-нибудь достать. А
пока…
А пока соберем кусочки. Диадема давно добыта, вот она, лежит на
столе под стеклянным колпаком. Кольцо… Оно нашлось в лачуге
Мраксов, в городке Литтл Хэнглтон. Медальон оказался украден. Зря
он Дамблдора травил зеленой гадостью. Но записка с монограммой
Р.А.Б. привела его на площадь Гриммо двенадцать, в Блэк-хаус. По
его просьбе Нарцисса Малфой любезно потрясла за шкирку старого
домового по имени Кикимер и вытрясла из него правду и медальон. Его
она с поклоном передала Северусу.
Из сейфа Лестрейнджей Люциус доставил чашу Пенелопы Пуффендуй, и
коллекция крестражей стала полной. Во всяком случае, Северус
надеялся, что их действительно пять, а не больше.
Он устало потянулся, растягивая занывшие мышцы. О-о-ох, пропади
оно всё пропадом, на всё про всё ушло без малого шесть лет. Шесть
гребаных лет прошло с тех дней, когда его вынесли из Азкабана, и до
сегодняшнего дня, как на стол легла последняя часть мозаики
волдемортовой души. А всё Дамбушка, паучара недоверчивый, всё
жмется, уворачивается, всё тайны свои бережет… ноет ещё, что рано,
что не время ещё… а когда оно будет, это время? Когда Гарри в школу
пойдет? Кстати, Гарри… ему же уже… семь? Матерь Божья, как время-то
пролетело!.. Всё, хватит, пора наведаться туда, на сына, наконец,
посмотреть.