«Но это же дико!» — подумал Чарли, представляя, как элитный
отряд агрессивно настроенных бойцов будет швыряться убивающими
заклятиями в совершенно безвредного Лучика… И чтобы не допустить
такого абсурда, Чарли решил рискнуть секретом. Ловко снуя между
плотно стоящих людей, благодаря навыкам квиддичного ловца, Чарли
просквозил-просочился до Северуса и храбро подергал того за
рукав.
— Простите, сэр!
Крайне изумляясь смельчаку, Северус обернулся и увидел рядом с
собой коренастого рыжего подростка. От удивления он даже не сразу
вспомнил, что его зовут Чарли Уизли. Вспомнив, осведомился:
— Вы что-то хотели, мистер Уизли?
— Да, сэр, — от отчаяния голос Чарли зазвенел, а его широкое,
конопатое лицо покраснело. — Пожалуйста, не убивайте Лучика! Если
вам так нужен яд василиска, то можно ли обойтись без таких крайних
мер? Сэр, позвольте мне помочь вам, я просто позову Лучика и
попрошу его дать сколько угодно яда. Уверен, он не откажется
поплевать в чашку!
Заржавевшие от абсурдности услышанного мозги со скрипом
провернулись, с трудом въезжая в рельсы. Лучик? Поплевать? Крайние
меры?.. Вот ей-богу, лучшего времени почувствовать себя идиотом
просто не нашлось. Северус с опаской покосился по сторонам, потом
снова посмотрел в честное и простое лицо парнишки. В искренние
синие глаза. И вспомнил маленький мир Гарри, его стрекозиных
лошадок и конькобежцев, ущелья и пропасти на задворках домов
Тисовой улицы. И крик Тома Реддла: «Эта змея не понимает змеиный
язык!». Осторожно уточнил:
— То есть… вы общаетесь с василиском, мистер Уизли?
Быстрый кивок и слезы облегчения в глазах. Так. Ещё один вопрос,
на засыпочку…
— А на каком языке вы с ним общаетесь?
— На английском, — с легким недоумением ответил Чарли. И
добавил, видя недоверие в черных глазах: — Он не разговаривает, но
прекрасно понимает, что я говорю, а на некоторые вопросы даже
отвечает кивком головы или мотает ею в знак отрицательного
ответа.
Пришлось сворачивать «ярмарку» и извиниться за случайно отнятое
время. С такими же извинениями вернуть на место портрет Корвина
Мракса. Потом ещё раз извиниться и попросить его любезности открыть
проход за ним. Нарисованный аристократ из увядшего рода
покочевряжился, пообижался, изображая смертельно оскорбленного — ну
как же, в туалет чуть не запихнули! — и снизошел после серии новых
извинений.