На одном из педсоветов Северус с озабоченным видом спросил у
директора Эймоса:
— Скажите, а Гарри Поттер или Эванс-Снейп в Книге Хогвартса
отображается?
Директор, ничего не переспрашивая, тут же достал из ящика стола
вышеупомянутую книгу, раскрыл на странице «П». Поискал, пролистнул
дальше, на «С» и «Э», снова поискал… и покачал головой. Минерва
икнула, взлетела с кресла, облетела стол и, отодвинув Эймоса,
самолично вчиталась в строчки: Перкс, Патил, Пенн, Паркинсон… Смит,
Смолл… так, дальше, «Э», на эту букву красовалась всего одна
фамилия «Эррол», какой-то Эррол Бун. И никаких Поттеров, Эвансов и
Снейпов… Как же так??? За что-о-о?! Вернулась к своему креслу и
подкошенно рухнула в него, тупо глядя в пространственную точку
Бытия перед собой.
— Что с твоим мальчиком, Северус? — встревоженно спросил Эймос.
Зельевар растерянно развел руками:
— Тётя мальчика, Петунья, рассказала мне, что у Гарри за все
годы не было никаких магических выплесков. Вот я и решил уточнить у
вас, отображается ли он вообще в Книге?
В своем кресле всхлипнула Минерва, выудила из рукава платочек и
деликатно тихо в него высморкалась. С соседнего кресла недоуменно
загудела Стебль:
— А может, у него магия ещё не проснулась, а? Как у Невилла, у
Долгопупса? Его магия восемь лет спала, а года два назад его
дедушка Элджи за окно выкинул с досады, а магия Невилла возьми да и
проснись…
Эймос шокировано схватился за грудь.
— Что вы сказали?! Ребёнка? За окно?!
В ответ Помона виновато развела пухлыми руками, как Северус до
этого.
Данный разговор в кабинете директора, как вы понимаете,
происходил в девяностом году. Прошло уже три года с тех пор, как
познакомились маленькие Гарри и Драко. Сейчас им по десять лет. За
эти три года их дружба стала только крепче, симпатии теплее и шире
интересы. На разных балах-приемах, раутах и светских вечеринках,
устраиваемых Малфоями и Гринграссами, Гарри познакомился со всеми
детьми высшего света: Креббом и Гойлом, Забини и Ноттом, Паркинсон
и Дэвис, Гринграсс, Долгопупс… Последний, Невилл, неожиданно
привлек внимание девятилетнего Гарри: пухлощекий, полноватый, с
затравленными глазами и шарахавшийся от взрослых… Он даже
собственной бабушки боялся, что было совсем странно.
Осторожно отжав робкого мальчика в угол, Гарри и Драко
расспросили его о причине боязни. Бесхитростный Невилл, запинаясь
через слово и сильно заикаясь, рассказал о себе и о своей семье. О
том, как его презирали с трех лет, считая сквибом, как дяди и
дедушки периодически избавлялись от него: сталкивали в воду с
лодок, яхт и пирсов, топили в ванной, пугали пауками, выбрасывали
из окон второго этажа… И как год назад дед Элджи выкинул его в окно
на брусчатку, а он не разбился почему-то, а попрыгал по дорожке,
которая стала упругой, словно каучуковой. Но свою магию он так и не
почувствовал.