Он ошарашенно посмотрел на рисунок,
на океан, затем снова на меня.
— Это так просто, но только после
того, как вы это объясняете, — сказал он, — мне такое даже в голову
не могло прийти!
— Так что дайте отдохнуть команде,
как бы нас в таком виде не накрыл ещё один шторм, — едва я сказал
эти слова, как тут же, как и прошлый раз, ветер словно
взбесился.
— Ну, или, если выживем, отдохнут в другой раз, — с тяжёлым
вздохом продолжил я, пристёгивая себя к штормовому тросу. Это тут
же сделали все присутствующие, и через пять минут корабль снова
взлетел на гигантской волне вверх.
28 апреля 1202 года от Р.Х., мыс
Горн, Южная Виталика
Высыпавшие на палубу матросы смотрели
на огромный белый материк слева по борту, большое количество льдин,
которые виднелись в проливе, а также на неимоверное количество
птиц, которые кружились над нами. Особенно моряки удивлялись
размаху крыльев альбатросов, которые даже с палубы выглядели для
меня как ожившие птеродактили, настолько огромными они были.
Последним штормом нас отнесло к
южному ледяному континенту, и теперь приходилось идти очень
осторожно. Дующий встречный ветер мешал нам лавировать между
льдинами и идти вперёд, чтобы скорее выбраться из ледяной ловушки,
куда нас затащил штормовой ветер, сильно сбив первоначальный
курс.
— Ну что, синьор Джакопо, — я широко
развёл руки, показывая на восьмисоткилометровый пролив, соединяющий
Атлантический и Тихий океан, — мы снова нашли проход в другой
океан. Предлагаю назвать его в вашу честь — пролив Джакопо.
Капитан скептически посмотрел на
меня, на следы аварийных латок на корабле, а также на часть рваных
парусов, которые некогда было поменять, поскольку команда просто не
успевала отдыхать, борясь с чередой преследующих нас здесь
штормов.
— Может, не стоит? — робко
поинтересовался он. — Почему моим именем нужно называть то место,
где мы, возможно, утонем? Ведь были до него прекрасные, райские
острова, где я сам готов был остаться и провести с красивой местной
туземкой остаток жизни. Почему вы не звали моим именем их?
Его слова меня рассмешили.
— Всё из-за вашей ворчливости и
горячности, синьор Джакопо, — посмеиваясь, я приказал принести мне
нотариальные документы и, назвав пролив, как предложил, показал
документ капитану. Тот лишь в ответ схватился за голову, вызвав
этим смех ближайших офицеров, а также тщательно скрываемые ухмылки
унтер-офицерского состава, которые понесли рассказывать эту новость
матросам, и вскоре то тут, то там послышались взрывы смеха.