Обычная судьба таких найденышей
незавидна — лучшая доля холопство, худшая рабство, а отнюдь не
получение новых родителей на ровном месте. Причем малолетку ни в
первом, ни во втором качестве никто не стал бы держать в
Черноягодье — сразу продали бы торговцам живым товаром. Оставлять
его было невыгодно — местным за каждого невольника приходилось
платить дополнительный налог. И не в медяках.
Однако здесь на стороне пацана
выступила древняя кровь. В герцогстве, являющимся частью Империи с
довольно обширными правами, привилегиями и частично автономией, за
надетый на обладателя родового кольца ошейник грозила мучительная
смертная казнь. Удачный расклад для такого злодея — петля или
топор. Но в большинстве случаев прямой билет до Кровавых островов,
где продолжали практиковать жертвоприношения и демонопоклоничество,
несмотря на запреты и борьбу с Первородным Злом последователями
Трех Святых. Впрочем, воинственный орден из Красной пустоши особыми
правами и преференциями в Империи не обладал, а уж на Землях Хаоса
тем паче.
Для занимавшихся живым товаром
имелось пренеприятное свойство идентификатора аристо — снять или
скрыть кольцо было невозможно. Оно по желанию владельца
«проявлялось» через перчатки, даже латные, если пациент терял
конечность, автоматически возникало на другой и так вплоть до шеи.
Видимо, кто-то проводил соответствующие опыты, учитывая однозначные
свидетельства. Конечно, многочисленным королевствам, независимым
графствам и баронствам людей и нелюдей, как и другим образованиям,
не попавшим под эгиду или пяту местного супергосударства, было
плевать с высокой колокольни кого заковывать в цепи, если это не
противоречило их законам.
Сведения об окружающем большом мире,
его истории и географии, мальчишка, обладающий феноменальной
памятью, черпал из рассказов «наставника» и других жителей
Черноягодья. Харм большую часть времени пребывал в крепких объятиях
Бахуса, поэтому ценность информации от него можно смело было делить
на два, а то и на три, как вариант, умножать на ноль. Впрочем,
недалеко от него ушли и остальные селяне, каких жизнь за пределами
их болота не интересовала совершенно.
Однако закон, учитывая статус
«опекуна», позволял принуждать к труду мальчишку, чем и
воспользовался калека. Уже через полгода после прибытия в
Черноягодье, Глэрд довольно хорошо понимал местное наречие и мог
взять на себя часть работ.