И пытается то ли оттолкнуть, то ли прижать Яра покрепче к
себе.
- Не сейчас… да постой же, может, поговорим сначала, - слышу
срывающийся шепот.
И присоединяюсь к ним.
Разговор успеет все испортить позже, а сейчас будь что
будет.
- Потом, милая, потом поговорим, - обещаю, и целую ее такие
знакомые, такие любимые губы.
Нежно, влажно и так вкусно, что я на месте Яра мечтаю
оказаться. А Ева зло прикусывает нижнюю губу, и поцелуй теперь с привкусом
крови. Глаза блестят, смотрит с вызовом, злится еще больше… ну что ж, любимая,
раз так, то без нежностей обойдемся.
- Пошел к черту, - одними губами произносит, и я впиваюсь в
них уже грубо, и даже хочу, чтобы Ева оттолкнула нас обоих, и ушла, но она
остается. И отвечает мне также: никакой нежности, лишь страсть, граничащая с
яростью.
- Влажная, мокрая, вся для нас, - голос друга раздается
будто издалека, стук сердца все перекрывает, и дикая жажда. – Каждую ночь
представлял, сейчас Ева, сейчас, любимая…
Она стонет мне прямо в губы – так тягуче и сладко, что я
понимаю: Яр уже в ней.
А еще я осознаю, что никуда не уйду. Я ведь тоже имею право
попрощаться с Евой.
В моих мыслях все спуталось, я три месяца думала, надеялась,
ждала, и вот оно - плавный, и в то же время нетерпеливый толчок горячей
набухшей плоти в меня - получай.
Выгибаюсь в пояснице и бьюсь животом о живот Яра, не
сдерживаясь кусаю губы Сергея и глаза щиплет, в них литр слез, я их сдержать не
могу, он мне столько гадкого наговорил, когда сам без пяти минут женат, а я его
целую.
Уворачиваюсь и с силой бью Сергея по щеке. Звук удара тонет
в глухом стоне Яра, и в громком влажном шлепке, с которым он врезается в меня,
и сталкиваются наши бедра.
Вскрикиваю и откидываюсь на подушку, ловлю блестящий, полный
нескрываемой злобы взгляд Сергея, вижу белеющий отпечаток моей ладони на его
щеке, и как он рывком поднимается с кровати.
- Пошла ты нах*й, Ева, - я даже не слышу, скорее кожей
чувствую, о чем он только что мне сказал.
Он послал меня.
И он разворачивается спиной, он уходит.
А я смотрю, как он на косяк налетает и, пошатнувшись,
скрывается в коридоре, и во мне такой же мощи волна злобы поднимается, пусть
валит нахрен, ко всем чертям, дьявол!
Пусть никогда не приближается ко мне.
- Ева, - Ярослав сжимает мой подбородок, поворачивая к себе
мою голову.