В Гданьске, после прохождения таможенного контроля, мы тут же
заселились в небольшую, но уютную гостиницу, которую держал
немолодой немец. За весьма умеренную плату нам выделили по номеру,
обеспечили горячим трёхразовым питанием. Меня же больше всего
порадовала возможность полежать в горячей ванной, а потом и простая
в общем-то возможность завалиться и поспать…
Проспал ваш покорный слуга почти сутки – последняя неделя
выдалась слишком уж нервной и морально выматывающей, отчасти даже
бессонной, вот организм и потребовал своего.
Стоило мне прийти в себя, как я обнаружил, что соседние номера
оказались пусты – ни семейства Ковальских, ни пана капитана Врубеля
в гостинице обнаружить не удалось. Было уже, я немного приуныл, но
к своему превеликому удивлению обнаружил в кармане своей шинели
пухлый конверт, в котором обнаружилась весьма крупная сумма в
злотых и коротенькую записку от пана Ковальского:
«Прошу простить за наше скорое отбытие, но дела ждут в
Варшаве.
По возвращению в столицу, вы всегда будете желанным гостем в моём
доме.
Надеюсь, вы не откажетесь от небольшого денежного вознаграждения за
спасение моей дочери? Это самое малое, что я могу сделать для
вас.
С уважением, СтанИслав Ковальский»
Отложив письмо в сторону, я пересчитал деньги. Купюры были в
номиналах по два, пять, десять, двадцать и сто злотых. На круг
вышло – десять тысяч. Очень большая сумма, тем более, что я знал о
том, что гражданская версия хорошего польского армейского мотоцикла
Sokol-1000 стоит больше четырёх тысяч. Прикинув, я понял, что в
этом конверте оказался весь мой оклад за несколько лет. Шутка ли –
две штуки баксов в тридцать девятом году!*
У меня даже в очередной раз появилась дурная мыслишка - бросить
всё, ничего не менять, и, пока есть возможность, прямым ходом
рвануть в Соединённые Штаты Америки, ну или в Аргентину. На первое
время денег должно хватить, а там уже и я что-нибудь да придумаю.
Чай, не совсем дурак. Вот только для этого всё-равно придётся
вернуться в Варшаву. Хотя бы для того, чтобы забрать с собой Терезу
и попытаться уговорить пана Ковальского продать всё, что у него
есть, чтобы с хорошим стартовым капиталом начать всё сначала в
месте, где война не сможет помешать мирной жизни...
Прогулка по городу-государству Данциг с первых минут мне не
понравилась. Первое негативное впечатление появилось сразу же после
того, как я покинул гостиницу – сильный холодный ветер, дувший с
моря, несмотря на то, что я закутался в шинель и прикрыл лицо
армейским шарфом, пронизывал, кажется, до самых костей. А потом ещё
эти… Прикопались…