Не принимай близко к сердцу...
Ты ещё слишком юна...
Тьфу! Отличные прощальные слова, ничего не скажешь. И кто из нас
ещё бессердечный?
Наверное, я просто повзрослела. Знала ведь, что рано или поздно
это случится: душа и тело потребуют своего. Матушка Этера
предупреждала нас, молоденьких жриц, которые ещё не прошли
посвящение и не связали свою жизнь с каменным древом нерушимыми
узами, если начнут донимать странные желания, обратиться к Матери
Гор и молить её помочь в борьбе с искушением.
Или сообщить самой Верховной, та прекрасно знала, как вернуть
непутёвую дочь на путь истинный и выбить из неё дурь. В какой-то
момент я испугалась: а что, если во мне пустило корни самое
настоящее зло, опасное и бесконтрольное? Что если правда стоит всё
рассказать...
Нет! Это не выход. От злости и отчаянья я вгрызлась в уголок
набитой травами подушки.
Если покаюсь перед матушкой Этерой, моя относительная свобода
окажется под угрозой. С меня глаз не спустят или вообще под замок
посадят, а ходить буду только с сопровождением и каждый день
выворачивать душу перед алтарным камнем.
Нет уж, воспоминание о ночи и разговоре с мужчиной из Лестры я
сохраню в памяти, как драгоценную искру.
Хоть ей и не суждено превратиться в пожар.
Рамона
Бессонная ночь давала о себе знать: я давила зевки и украдкой
тёрла глаза. Старалась не думать о том, что в моём доме до сих пор
гостят люди с равнины, не представлять, о чём сейчас говорят и чем
занимаются.
Интересовал меня, по правде говоря, лишь один человек. Тот, кто
посоветовал не принимать всё близко к сердцу, а я, будто назло,
пошла наперекор.
– Прекращайте разговоры! – прогремел строгий голос матушки
Этеры, и она зазвенела бронзовым колокольчиком. – Урок
продолжается.
Одной из обязанностей жриц было обучение детей родовому
искусству и истории нашего народа. Сегодня здесь собрались шумные
болтливые пятилетки – всего несколько дюжин. С каждым годом детей
рождалось всё меньше, а старики шептались по углам, что мы
вырождаемся, да и вообще конец света близок.
Запылали кварцевые светильники, тени выткали на стенах узоры.
При должной фантазии можно было разглядеть в них зубастых чудовищ
или подгорных духов: горбатых, хромых, с длинными тонкими лапами.
Когда-то я их боялась.
Детишки уселись полукругом, перед ними в каменном кресле –
Верховная, и я за её спиной. В последнее время она часто требовала
сопровождать её. С чего бы? В голове так некстати закрутились
обрывки подслушанного разговора между матушкой Этерой и моим отцом.
Неужели он хранил в себе зерно истины? И неужели это не просто
честолюбивые мечты жадного старика?