Он говорил, нахмурившись, и глубокая морщина разделила лоб на
две половины. Во взгляде промелькнул отблеск какого-то странного
чувства, которое отец сразу задавил и посмотрел на меня сурово и
выжидательно.
А я знала, зачем ему нужно родство с Верховной. Это ещё больше
вознесёт и обогатит нашу семью, в особенности – отца. Но не
драгоценности и золото нужны ему, его самолюбие греет власть,
влияние и слава. О, как горят его глаза, когда он произносит речь
перед людьми, а те слушают, открыв рты! Благоговеют, молятся на
него. Сколько огня в нём в такие моменты.
Но они туманят твой взор, отец. Разве ты не видишь? На это ты
променял собственную дочь?
– Я не чувствую в себе… склонности к этому. Мне не стать хорошей
жрицей.
Ну, вот. Произнесла. Теперь готовься к буре, Рамона.
Отец подскочил на ноги и стал мерить шагами комнату, бросая на
меня колкие, как льдинки, взгляды.
– Что тебе ещё надо?! У тебя есть всё, о чём другие мечтать не
смеют, а ты артачишься, как горная коза. Мечтаешь бегать и скакать,
как дурочка, песни петь, с парнями обжиматься?
Его слова резали по живому, и я крепче сжала зубы. Отец подошёл
и склонился надо мной, словно хотел вскрыть череп и заглянуть в
мысли.
– Что я упустил в твоём воспитании? Что проглядел?
– Ты же знаешь, что я никогда…
– Молчи! – он покачал кулаком у моего лица. – Каждое твоё слово,
каждый взгляд сквозят упрямством и неуважением. Я предлагаю тебе
блестящее будущее, пост, о котором грезят твои сёстры-жрицы, а
ты-ы-ы…
Он устало потёр ладонями лицо.
– За что горы наградили меня такой бестолковой дочерью? Если бы
я так хорошо не знал твою мать, то подумал бы, что она нагуляла
тебя с каким–нибудь лестрийцем! – воскликнул в сердцах.
А меня подбросило, как на пружине.
– Не трогай маму!
Мой голос зазвенел и эхом отразился от каменных стен. Мы стояли
друг против друга, пыхтя, как быки, и кусали губы. Упрямством я
пошла в него, только отец этого не замечал.
– Это она тебя избаловала. Да живёт её душа вечно, – поняв, что
сказал лишнее, он отвернулся. – Хватит, набегалась. На исходе лета
Этера всерьёз возьмётся за тебя, а там и посвящение не за
горами.
– Я не хочу!
– Захочешь! – отрезал и вылетел вон, хлопнув дверью так, что
показалось – гора застонала.
Ноги подогнулись, и я рухнула на кровать, спрятав лицо в
ладонях.