— Ты не понимаешь, о чем просишь, — напрягся я, когда понял о
что Коновницын имел в виду, — Боишься лезть в мою голову сам, но
хочешь, чтобы я пустил туда ребенка? Одна ошибка и мое сознание
сожрет ее, она не справится!
— Справлюсь, — подала голос Лилия и упрямо выдернула свою
маленькую ручку из моего захвата, — она говорит, что я
справлюсь.
— Кто? — не понял я.
— Твой цветок, — ответила Лилия и ее хрупкая холодная ладонь
легла на мою щеку.
В памяти тут же всплыло мертвое личико Лилии Романовой из моего
мира. Ее пустой мертвый взгляд, устремленный на меня. И зачем я
только хочу туда вернуться? Зачем я цепляюсь за мир, где
единственный по настоящему дорогой мне человек уже мертв?
Вместо ответа я закрыл глаза, обхватил маленькую ладошку Лилии
своей рукой и впустил ее в свой разум, открыв все двери.
Я старательно воспроизвел в голове четкую картинку пустого
коридора в британской академии. Именно там мы впервые пообщались с
Коновницыным. Там я заявил боярину в лицо, что мой дед стал
Абсолютом.
Как я понимаю теперь, именно эти слова и обеспечили мне
пресловутый «интерес» Коновницына.
Тщательно воссоздав воспоминание, я мягко перенаправил его в
голову Лилии Романовой. Девочка болезненно поморщилась, но без
особых усилий ухватилась за брошенную нить.
Аметистовые струйки родовой энергии тут же окутали хрупкое тело
Лилии Романовой. Глаза закрылись, а плечи напряглись. Чтобы усилить
контакт, девочка обхватила мою голову всем телом, плотно зажав
руками.
Ощутив, как ее колеблющийся в неуверенности аметистовый поток
проник в мое сознание, я окончательно расслабился, пытаясь всеми
возможными способами облегчить Лилии работу.
Не встретив никакого сопротивления, тонкий ручеек энергии
Романовых скользнул глубже и мое сознание померкло. Пространство
вокруг окутала кромешная темнота, в которой калейдоскопом начали
вспыхивать картинки и обрывки воспоминаний.
Сначала «ожила» и наполнилась красками первая беседа с
Коновницыным. Но как только я рассказал в ней про своего деда,
картинка померкла и на ее месте появилась новая.
В ней мой старик торжественно разрезал ленту при открытии
Академии. Потом еще одна и еще. Уже через пару секунд смена
кадров-воспоминаний ускорилась настолько, что мое сознание просто
не успевало их отследить.
Мельтешащие картинки превратились в мерцающую разноцветную
пелену с хаотично звучащими разговорами, криками, выстрелами,
взрывами и спорами.