Я прожил тридцать лет с четким осознанием того, что мне никогда
не придется подвергаться прямому полному сканированию Романовых и
вел себя соответствующе. Даже представить страшно, как отреагирует
в этом мире Гавриил на то, что увидит.
Навряд ли брат императора уловит сарказм и шуточный контекст
всего что я видел, делал и говорил.
А если каким-то чудом и сможет, то есть в моих воспоминаниях
сцены с некоторыми прекрасными представительницами дома Романовых,
которые трактуются весьма и весьма однозначно.
Интересно, можно казнить человека за проступки в другом
мире?
— Слушай, у меня тут возник вопрос жизни и смерти, — отойдя от
первого шока, проговорил я, — номерка толкового юридического
консультанта не найдется?
— Ты вслух назвал его высочество Гавриила Романова, цитирую,
«обезьяноголовый который не блещет умом», — с неприкрыто
злорадствующим видом пропела Василиса, — такое от одаренного его
силы не скрыть никакими техниками, это тебе не глубинное
воспоминание. Никакой консультант тебе уже не поможет. Ты ведь
взрослый мальчик, Марк. Просто возьми на себя ответственность и
извинись.
— Боюсь моя проблема куда глубже, чем урожденная схожесть рожи
Гавриила с обезьяной, — покачал я головой, — во сколько и где
аудиенция? Неплохо бы успеть подготовиться...
— Да вот прямо наверху, — еще шире улыбнулась Богданова, — через
час его высочество Гавриил со своей свитой должен прибыть на осмотр
территории Академии. Тебе будет интересно узнать, что Варя тоже
возвращается сегодня и присоединится к веселью ближе к вечеру.
— Веселью? — хмыкнул я.
— Ну, мне определенно будет весело, — пояснила радостная
Богданова, — к слову, как тебе мое платье? В главном корпусе
сегодня будет бал с высокопоставленными гостями. Но я никак не могу
решить, что надеть.
— Надень черное, чтобы не переодеваться, — без особого
энтузиазма ответил я.
— Брось, Марк. Никто сегодня не умрет, — наигранно надула губы
Василиса.
— На твоем месте я бы не был в этом так уверен, — без улыбки
ответил я и, кажется, только сейчас Богданова поняла, что я не
шучу, — все так серьезно? Аудиенцию можно отменить, я думала ты
готов...
— Забудь, — вздохнул я и хлестко ударил себя по щекам.
Всего-то монотонный месяц в уязвимом перед гормонами теле
наедине со своими мыслями и уже растерял всю уверенность? Стареешь,
Марк.