От слишком сильного напряжения меня
опасно повело в сторону, и я с трудом удержалась на лапах. Со
вздохом сожаления я отказалась от идеи определить, кто же еще
скрывается в доме. Нет, мне нельзя терять сознание. Это
непозволительная роскошь в моей ситуации. Самое главное то, что от
этого существа, неважно, человек оно или зверь, не исходит чувства
опасности.
«Так ли хороша твоя интуиция? — с
сомнением шепнул глас рассудка. — В Дике ты тоже не заподозрила
ничего дурного. А он ведь работал подле тебя несколько дней».
Я досадливо поморщилась. Напоминание
об этой оплошности было крайне неприятно и болезненно для моего
уязвленного самолюбия. Да, ошибок я наляпала немало. Слишком
расслабилась. Слишком была увлечена мыслями о путешествии в
Гроштер. Слишком мечтала хотя бы раз пережить те же терпкие
волнующие ласки в чужой постели. Ни одна ночь, проведенная в
пресных и привычных объятиях мужа, не сравнится с тем наслаждением,
что я получила в столице.
Тем не менее, надо было что-то
делать. Я не могла вечность просидеть перед запертой дверью в
заброшенном доме на окраине провинциального городка. Точнее, как
раз это мне и грозило…
И разбушевавшееся воображение
мгновенно нарисовало мне неприглядную картину долгой и страшной
смерти от голода. Наверное, к концу этой пытки я сойду с ума и
примусь царапать лапами дверь, выдрав тем самым себе когти с мясом.
Или же примусь грызть собственный хвост, силясь таким образом хоть
немного умерить невыносимой муки…
В этот момент дверь, тихонечко
скрипнув, сама собой приоткрылась, будто от сквозняка.
Беда заключалась в том, что я не
ощутила ни малейшего дуновения ветерка. К тому же я слишком хорошо
помнила звук задвигаемого засова и могла бы поклясться, что Дик
запер дверь перед уходом.
Что это значит?
Я нервно задергала хвостом. Припала к
полу, настороженно глядя на широкую темную щель. Неяркие отблески
принесенной Диком магической искры падали на ступени, ведущие
вверх. Если за дверью кто-то и скрывался, то он предпочитал не
показываться до поры до времени.
От напряжения, разлитого в воздухе,
хотелось зашипеть во все горло. Кинуться вперед, ощерив в страшном
оскале клыки. И биться до последней капли крови, если это окажется
ловушкой. Но каким-то чудом я еще удерживала себя на месте.
Секунды вынужденного бездействия
складывались в минуты, но ничего не происходило. Кто бы ни прятался
за дверью — он тоже умел ждать.