Но сегодня под низкими каменными
сводами сего жуткого места гуляло гулкое эхо. Кто-то то
захлебывался в жутком крике, то разражался хриплыми рыданиями,
умоляя о пощаде. Лишь изредка воцарялась тишина, когда несчастный,
по всей видимости, терял сознание. Но потом пытка возобновлялась
вновь и вновь.
Фелан стоял у лестницы, ведущей на
верхние этажи, и откровенно скучал. Его изумрудные глаза тускло
поблескивали, отражая неяркий свет плавающей неподалеку магической
искры. То и дело блондин украдкой сцеживал в раскрытую ладонь
зевок.
Неожиданно очередной протяжный стон
завершился приглушенным бульканьем, как будто кровь лилась из
разорванного горла. Мгновение, другое — и тошнотворные звуки
прекратились. Фелан недоуменно нахмурился и вздохнул, даже не
пытаясь скрыть разочарования.
Спустя пару мгновений дверь, скрытая
в одной из стен, с душераздирающим скрипом давно не смазанных
заржавевших петель отворилась. Через нее, нагнувшись, вышел
Норберг.
— Ты быстро управился, — с легкой
ноткой неудовольствия заметил Фелан. — Я полагал, ты будешь
развлекаться куда дольше.
— Не люблю подобные занятия, — хмуро
сказал Норберг, с непонятным отвращением разглядывая совершенно
чистые ладони. Затем досадливо цокнул языком, заметив на отвороте
белоснежной рубашки крохотное алое пятнышко. Тут же скинул ее прямо
на пол и зябко повел плечами.
Фелан тем временем сделал шаг в
сторону и с нескрываемым интересом заглянул в ту каморку, из
которой вышел его брат. По всей видимости, увиденное ему
понравилось, потому что глаза блондина засияли собственным зеленым
пламенем, ноздри затрепетали, а губы сложились в радостную
ухмылку.
— Прикажи, чтобы тут прибрали, —
бросил ему Норберг. Ссутулившись, отправился к лестнице.
— А что будет с Иларией? — спросил
Фелан.
Норберг чуть заметно вздрогнул и
замедлил шаг. Пожал плечами и неохотно проговорил:
— Пусть пока придет в себя. Винлан
заменит того ротозея, что проворонил похищение. Ему приказано и
глаз с нее не спускать.
— На твоем месте я бы забрал кошку
поближе к себе. — Фелан покачал головой, явно разочарованный
решением брата. — Ты сам знаешь, род моей покойной матушки в
последнее время чересчур оживился. Смена власти в нашей стае
слишком многим не дает покоя. Они надеются…
— И пусть себе надеются дальше, —
грубо оборвал его Норберг.