Мне казалось в тот момент, что это карма за желание выкидыша, который бы освободил меня от бремени. От Бориса. От его влияния.
Но дети не бремя. Какие бы они не были. Они должны жить. И не мне решать, кому умирать, но мне решать, как жить моему ребенку. Поэтому, несмотря на все требования и уговоры Бориса, я родила девочку. Недоношенная, почти без сил, она выжила и стала очень хорошо развиваться. Несмотря на отставание в физическом плане, она не по годам умная. И к своим пяти годам уже умела читать и даже писала свое имя и фамилию. Мирослава Распутина.
Именно этим она и занималась, пока мы ехали в аэропорт из отеля с полностью собранными чемоданами. Я же рассматривала город, в который никогда не захочу вернуться. В особенности меня раздражал язык. Грубый, словно человек пытается выругаться, хоть и говорит вежливо. Да и сам город словно с картинки, ни одного изъяна. Но ведь так не бывает. Мир не идеален и люди должны об этом знать. Должны знать о преступлениях, что творятся за пределами благополучных районов, о бедности, которая душит людей. Но некоторым проще закрыть глаза и делать вид, что ничего этого не существует.
Я тоже такой была. Когда Борис меня приметил, стекла моих розовых очков были настолько толстыми, что Борису потребовался не один год, чтобы они треснули. Позже он посвящал меня в аспекты ведения дел, бизнеса, отношений на политическом олимпе, от которых этот бизнес зависел напрямую.
Сначала я сопротивлялась, не хотела купаться в этой грязи, но Борис с упорством буйвола вбивал в меня эту информацию, не давая и шанса отступить.
— Зачем?! Зачем?! – кричала я в слезах, когда Борис рассказывал, сколько жертв было, стоило одному политику захотеть себе одно предприятие. Он показывал мне сводки, сообщал подробности. — Зачем ты все это мне рассказываешь?
— Потому что, если меня убьют, то все это останется вам с Мирославой. И ты, зная, как мне дорог комбинат, не посмеешь от него отказаться без борьбы. Поняла меня?
Так и повелось. Борис мой учитель по жизни. Я его учитель по части чувств - правда учитель плохой. Мирослава справляется с этим лучше. Сначала он очень обособленно от нее держался. С крупной комплекцией он боялся приближаться к крошечной дочке, но со временем научился быть действительно нежным. Со мной, в том числе.