Погладив коня по боку, я шепнула несколько ласковых слов и
попросила успокоиться. В ответ он послал мне образы того, как
вместе с хозяином бился против диких ведьм и призванными из Хаоса
чудовищами.
– Да, верю, ты смелый парень, – я улыбнулась, а подошедший
инквизитор сказал:
– Верно.
– Я не о тебе говорила, – буркнула себе под нос, и мы продолжили
путь.
К тому времени, как на дороге выросла деревушка, я почти
перестала ощущать собственное тело. А инквизитор за спиной
нервировал. Нет, все-таки верховая езда, да еще и с попутчиками –
явно не мое.
Обычно близ сел и деревень кипела жизнь: сновали по дороге и
обратно повозки, крестьяне шли трудиться в поле, пастухи гнали
скотину на луга. Людской гомон и самые разнообразные звуки
слышались издали. Но здесь концентрация Хаоса была еще плотнее, он
темным коконом висел над поселением, создавая иллюзию полной
заброшенности.
Этот Хаос был мне чужим, не таким, к какому я привыкла. В нем
было столько жуткой ненависти и силы разрушения, что даже голова
заболела. Интересно, как буду снимать это проклятие? Выдержу ли
напор такой огромной силы? Я достигла лишь третьей ступени из пяти,
мой магический потенциал только раскрывается, источник укрепляется.
Такая сила может или сломать меня, или лишить рассудка, заставив
подчиниться себе, а тело сделать сосудом для зла.
И тогда инквизитор точно меня убьет.
– Лишь бы успеть, – процедил Эйван сквозь зубы и спешился. –
Надеюсь, там остался хоть кто-то живой.
От дурного предчувствия, сковавшего горло, я не смогла
произнести ни слова, лишь кивнула в ответ на его слова. Я пока еще
не представляла, с чем нам придется столкнуться.
– Держись за моей спиной и не отставай, – произнес инквизитор
Эйван.
– Поняла.
И, переглянувшись, мы вошли в деревню.
Эйван
Деревню наполнял особый запах: мокрых гнилых тряпок и плесени.
Ароматы проклятий из Хаоса были мне хорошо знакомы. Я бросил
короткий взгляд на ведьму – бледная, потерянная. Идет, поводя
плечами и боязливо озирается по сторонам. Что, неужели подобные
картины не знакомы?
Поселение представляло из себя плачевное зрелище. Под ногами
валялись тушки мертвых птиц и домашних животных. Скрипела
распахнутая настежь дверь крестьянской хижины. Замерев у крыльца,
на нас поглядывал с опаской тощий пес.
– Где все? – подала голос Йованна.