Но я не замечать не собираюсь. Ему не сбить меня с
толку. Пусть думает, что смог, я подыграю. Но всё равно останусь начеку.
Никакого доверия этому человеку, как бы мне иногда ни хотелось поддаться странной
уверенности, что не обидит.
— Ну вот и всё, — сообщает Кирилл, и я только сейчас
понимаю, что, оказывается, и мазь нанести успел, не только кожу обработать.
Более того, ещё легкой перевязкой зафиксировать. Ну
надо же, а кожу даже и не жгло. Или не настолько, как в первый раз, вот я и не
почувствовала даже.
Убираю руку ближе к себе, по-прежнему храня
молчание. Не буду его благодарить. Даже не представляю при каких
обстоятельствах вообще могу выжать из себя «спасибо» в адрес человека, который
собирается растоптать моего папу, ну и меня попутно с ним. С какой бы вежливой
обходительностью ни проделывал свои деяния Кирилл, их сути она не меняет.
И раз уж мне красноречиво дали понять, что спорить,
огрызаться, драться и всё такое прочее мне нельзя, то вообще теперь не буду
говорить.
— Теперь твоя очередь, — невозмутимо сообщает
Кирилл, испытывая внимательным взглядом. — Посмотрим, как ты справляешься с
ранами, — чуть снижает голос, уже одними только словами напоминая мне о том, в
какой ситуации я их сказала ему.
Сглатываю, тут же потянувшись к аптечке. Стараюсь не
реагировать на его почти неотрывный взгляд.
— Раны неглубокие, так что будет достаточно
перекисью залить и перевязать на всякий случай, — снова нарушает молчание
Кирилл.
А я всё никак не могу понять, он так непринуждённо
мне реплики бросает, потому что его устраивает, что я молчу, или наоборот,
хочется добиться от меня ответа?..
Хотя какая мне разница. Нахожу перекись. Не буду
возиться с его ранами, будь они даже глубокими. Хотя немного странно, что для
меня Кирилл приобрёл какую-то, видимо, крутую мазь, а себе вот так простецки
собирается кровь затянуть. Но мне уж точно нет до этого дела. Наоборот, чем
больнее ему будет, тем лучше.
Беру протянутую мне руку чуть дрогнувшими от этого
действия пальцами. Чёрт, ну вот почему я начинаю нервничать… Не в первый же раз
раны обрабатываю, да и прикосновением это не назовёшь. Уж точно не таким, чтобы
глупо смущаться.
А Кирилл, как назло, смотрит. Причём мне в лицо.
Ну а я старательно изучаю его руку, лишь бы не
думать об обволакивающей меня близости похитителя и соприкосновения с ним,
которое, даже будучи таким простым, напоминает о том, что совсем недавно было
на этой кровати…