Поэтому сейчас я даже не возражаю, когда Марина сама
берётся за посуду, выбирая себе порции. Нож в её руках острее того, что до сих
пор на тумбочке у неё лежит. Ну или под подушкой… Не видел его давно, в общем.
— Твой отец отказался выполнять наши условия, —
решаю не тянуть и сразу перехожу к сути, принявшись за свою тарелку.
Марина опускает вилку, так и не поднеся её ко рту.
— Вы требовали многое? — чуть тише спрашивает. Вижу
по лицу, что удивлена.
— Нет. Просто он успел похитить Антона и чётко дал
понять, что обмен пленников состоится только на его условиях.
Я бы и рад смягчить углы, но какой в этом смысл. Как
оказалось, мы ни хрена не знаем Спицына. Но, по крайней мере, его дочь должна.
Может, она и найдёт что-то логичное в такой его выходке, которая даже при
наличии пленника у них, не снижает рисков для Марины.
Но она медленно кивает, явно взвешивая в уме мои
слова. И, надо же, через некоторое время даже ест, вроде как спокойно.
Я следую её примеру — в конце концов, голод даёт о
себе знать. Опустошаю тарелку довольно быстро, бросаю взгляд на Маринину, и
вижу, что она тоже уже поела. Но из-за стола всё ещё не встала, сидит
задумчивая.
— Мой отец против подобного расклада, — тогда
добавляю я. — Так что всё идёт к тому, что обмен пленников в ближайшее время
вряд ли состоится. Скорее, произойдёт ещё какое-то дерьмо, обостряющее
ситуацию.
Я настолько забываюсь от этой её ровной реакции на
происходящее, что выдаю, как есть, не заботясь о выражениях. И только после
того, как слова уже сказаны, вижу, что по Марине они нехило бьют. Она заметно
бледнеет, будто я что-то шокирующее сказал. Похоже, девочка думала, что мы
будем переговоры вести, или типа того, а не что обе стороны займут
принципиально противоположные позиции.
И, кажется, только теперь она понимает, к чему я
клоню. Войне быть, так или иначе. Мой отец не из тех, кто способен сдаться, и,
судя по реакции Марины, её — тоже.
До сих пор сомневался, что он будет гнуть свою линию
до последнего, несмотря на то, что дочь в плену, но, видимо, так и есть.
Значит, теперь, когда обе стороны забрали друг у друга по важной фигуре, в ход
пойдут пешки?..
— Я должна позвонить ему, — доносится будто издалека.
— Дай мне поговорить с ним…
Молчу, обдумывая, насколько рационально будет
позволить это ей. С одной стороны, если кто-то и сможет убедить Спицына, то
только его дочь. С другой… Непонятно ещё, как она настроена. Нет, конечно, вряд
ли у них есть какой-то секретный шифр на случай похищений, но Марина может
успеть что-то лишнее ляпнуть. Да и отец её наверняка по звонку сразу подключит
систему отслеживания. Точно понятно одно — если разговор между ними состоится,
здесь мы не останемся.