Сквозь дымку и туман пробивались окрики Ивана и Олега.
– Встать в строй!
– Не смотри туда, Босик, слушай меня. Очнись... Вырубай
его...
Затем удар по голове, яркая вспышка, и моё сознание погасло.
Очнулся уже на лавке, весь мокрый и в сильном жару. Подле меня
сидел Мирко и тряпицей, смоченной в кислой воде, протирал мне лоб,
подмышки и впалую грудь. От него веяло тихой грустью и заботой, как
от Маменьки, когда она занималась сестричкой.
– Пить… – хрипло произнёс Я, с трудом ворочая языком.
Горбун внимательно посмотрел в мои глаза, затем опустил руку под
лавку, доставая маленькую глиняную бутылочку. Зубами оторвав
пробку, медленно приложил к моим губам, придерживая второй рукой
мою безвольную голову. Маленькими дозами подавал воду с сильным
привкусом трав. Влив примерно половину, нежно уложил мокрую голову
на свернутые тряпки. Быстро встав, Мирко удалился. Спустя пару
мгновений, что Я провалился в тревожный сон, меня растолкали.
Увидев троицу Септов и Мирко, Я пытался подняться на локтях.
– Тихо-тихо, малец. Лежи, потом свое уважение выкажешь. Как ты
нас напугал. Скажи, что ты увидел?
– Стая у реки. Очень много... – речь с трудом мне давалась.
Быстро подскочил Мирко и влил в меня остатки из бутылки. Горло
перестало першить.
– Я не ослышался? Он сказал – стая? – спросили горящие глаза из
капюшона.
– Малец перегрелся, вчерашний гонец всех их тут напугал, вот и
привиделось. – прокаркал со шрамом.
– Вязь, заткнись, тут на лицо истощение, причем сильное. Если бы
ты был не настолько глухим и слепым, заметил бы, как он мне
сопротивлялся. А его взгляд до обморока направлен в том же
направлении, что и указал Следопыт, – раздраженно ответил Олег. –
Сможешь описать?
– Разные очень, десяток из них были схожи меж собой.
– Мирко, тащи бестиарий и захвати слезы. Нам сейчас очень нужна
информация.
Горбун пожевал губу, кивнул головой и ушёл, звеня цепью и
ключами.
– Десяток был особенный, ты сказал?
– Да, господин.
– Называй меня Марук. Марук Тёмный. Опиши их, – прозвучало
из-под капюшона.
– Роста не скажу какого, похожи на Волокуш. Длинные руки,
круглый живот, как будто горшок проглотили, в руках палка или
посох, так не скажешь.
– Цвета какого, заметил? Приметы? Точное количество, и как долго
ты на них смотрел? – жадно спросил меня Вязь.
– В том зрении, ну не моем, в Таланте, они были бурые, одежды не
было, какая-то кора еле прикрывала срам. На лысой голове – палки
или рога, не рассмотрел. Я пока сквозь стаю летел, много успел
рассмотреть, а их уже перед самым концом увидел, может, два-три
удара сердца, – разговорился Я, внезапно почувствовал слабость и
стал заваливаться на лавку.