- Макар Семенович, я на секунду отошла за договором,- блеет за спиной чертова дура. – Вы же мне приказали.
- Пошла к черту, - рычу я, падая на колени перед супер- женщиной. Мне страшно. Я хочу, чтобы она ожила. – Уволена.
- Па, ты всех уволил сегодня,- шепчет Маришка, ведя пальчиками по бледной щеке женщины.- Это неправильно. Тетя Мила совсем не виновата. Она работала свою работу.
- Жива,- говорю сам себе и поднимаюсь на ноги.- Скорую вызови, быстро, - приказываю хлюпающей носом Миле. Она тут же бросается исполнять, судя по противно булькающим звукам набора в смартфоне. Народу вокруг толпа. Но отчего – то никто даже не подумал позвонить медикам. Уроды.
- Эй, мужик, эта мразота машину мне помяла, кто будет платить? Жирная лошадь. Вылетела, как будто ей соли на хвост...- молодой щенок надвигается на раненую женщину, и я вижу в его руках монтировку. На глаза падает красная пелена. – Не можете за личинкой своей уследить, не плодитесь. Уроды.
Рука действует отдельно от разума. Я слышу хруст ломающегося хряща, костяшки обжигает болью. Если сейчас меня никто не остановит, я переступлю черту. Я это знаю. Чувствую. Ярость в мозгу сверкает и переливается всеми цветами радуги. Этот подонок, валяющийся сейчас в грязи, судя по одежде и повадкам, обыкновенный мажор. Ему не жалко ни женщину, которая лежит словно сломанная кукла, ни девочку, которая скулит на одной ноте от страха. Папин – мамин сын, воспитанный на жирных сливочках, тряпках из бутиков и уверенности в собственной неприкосновенности.
- Машину пожалел,- улыбаюсь я уголком губ, и понимаю, что выгляжу сейчас как ганнибал Лектер.- А знаешь, стремная у тебя тачка. Ты же знаешь, дружочек, что тут нельзя гонять на уродливых корытах?
Кивает, глядя расширившимися глазами на монтировку, поднятую мной с земли монтировку. Надо же, он быстро ползает оказываается. Теряю интерес, и не двигаюсь даже слыша рев мотора. Подонок сбеганет, но я его анйду.
Тихий стон, полный боли остужает меня. Я с силой бросаю свою оружие в лобовое стекло спортивного седана и теряю интерес к ублюдку. Женщина наконец открывает глаза. Я склоняюсь к ней и едва сдерживаю рык. Она смотрит на меня глазами цвета изумрудов. Невозможными глазами, которых не существует в природе.