Глазам
предстала заброшенная часть сада, где в беспорядке были свалены
статуи драконов. Большинство из них смотрели в небо отколотыми от
мощных шей головами, множество лап вперемешку лежало в густой траве
меж обломков туловищ, а в драгоценных глазах статуй застыл немой
укор.
Гринча я
увидела сразу. Негодник был занят тем, что с усердием, достойным
двоечника, который придумывает оправдание, почему он не сделал
домашнюю работу, выковыривал у одной из голов драгоценный
глаз.
Я как можно
аккуратнее перебралась через изгородь, проклиная впивающиеся в ноги
колючки, и, медленно спустившись вниз, наконец оказалась на траве.
Призвав на помощь все свое самообладание, я подошла к увлеченно
занятому мародерством Гринчу, который даже не услышал моего
приближения, и схватила его за хвост.
— Ай-ай-ай!
Я просто смотрю! — выкрикнул он, вздрогнув от неожиданности и
намереваясь подняться в воздух.
— А ну
стоять! Ты почему не откликался, когда я звала?
— Отпусти,
мне больно! — зашипел Гринч, яростно извиваясь и плюясь огнем.
Пришлось выпустить его.
— А мне не
больно? — заорала я, показывая на свою разорванную одежду и
испачканные кровью ладони. Обмотки не спасли от ран.
— Ты сейчас
похожа на нищенку из Кривого Лога, — зашелся смехом
Гринч.
— Я так
выгляжу, потому что думала, что тебе нужна помощь, зеленый негодяй,
а ты всего лишь хотел украсть камень? — Я указала рукой на голову
дракона, чьи сапфировые глаза сверкали на солнце. — Кстати, что это
за место?
Я поняла,
что злиться на Гринча не имеет смысла. Ну что взять с глупой
рептилии, проспавшей несколько сотен лет и разбуженной, чтобы
помогать незадачливой тэйе?
— Не знаю,
что это за место, но оно мне нравится, — азартно проговорил Гринч,
летая над другими поверженными статуями.
— Ты же
несколько минут назад предлагал удирать куда подальше.
Я ходила
между обломков некогда великолепных каменных изваяний, думая о том,
что создавший их скульптор словно вдохнул в них жизнь.
Мое
внимание привлек дракон, статую которого будто бы намеренно
разрушили сильнее. Он явно был крупнее остальных: голова, размером
с добрый валун, покоилась в густой траве, сверкая чистыми
изумрудными глазами. Темно-зеленый окрас чешуи отличал этого
дракона от других статуй, поэтому его части я опознала сразу среди
множества других. Было видно, что кто-то с особой ненавистью крушил
именно это изваяние. На чешуйках остались глубокие борозды, словно
неведомый вандал мощными когтями пытался разодрать
камень.