- А что если и сейчас сработает? –
спросила я вслух.
Минотавр охранял кабинет мистера
Элиота, не позволяя непрошенным гостям проникнуть внутрь. Скорее
всего, работал он примерно так же, как Амфисбена, змея, едва не
вцепившаяся мне ядовитыми клыками в горло.
При воспоминании об этом стало
страшно, так страшно, что аж ослабели коленки, а к горлу подкатил
тугой ком.
С трудом преодолев себя, несколько
раз вдохнула-выдохнула, еще раз оглянулась по сторонам, поняла, что
дальше тянуть уже просто некуда и протянула пальцы к ручке.
Амфисбена ожила сразу после того, как
я прикоснулась к ней. Скорее всего, минотавр тоже должен
пробудиться от прикосновения.
И… именно это и произошло.
Едва только кончики моих пальцев
коснулись отполированной бычьей морды, как по периметру двери
пробежала череда золотых искр, раздался глухой утробный рык,
отозвавшийся во всем теле вибрацией, и рогатое чудовище
зашевелилось, начав выпрямляться на своих чуть выгибающихся назад
копытообразных волосатых ногах.
В последний момент успев поймать
собственный крик, я стиснула рот рукой и во все глаза уставилась на
расправляющего плечи зверя, который по мере оживания становился
крупнее и ужаснее.
В огромных черных ноздрях магического
создания болталось два золотых кольца, на каждом вдохе из
приоткрытой пасти вырывался хрип, а каждый выдох сопровождался
клубами дыма, летящими прямо мне в лицо. Глаза его горели красным
огнем и не имели ни радужки, ни зрачка. А по рогам змеился
витиеватый рисунок золотого цвета, напоминавший сеточку трещин.
- Ты? – проговорило чудище низким
басом.
И, так как, в коридоре из живых и не
копытных присутствовала только я, вопрос наверняка адресовался мне,
но звучал он с таким изумлением, словно мы с рогатым были знакомы
уже, как минимум, лет сто пятьдесят. Вместе бухали у меня на кухне
и пели песни под мандолину. Я заняла у него мешок золотых дублонов
и до сих пор упорно не желаю отдавать, при каждой встрече убегая от
своего кредитора, по пути угоняя чью-нибудь ступу с метлой. И вот,
наконец, мы случайно столкнулись в очереди у травматолога. Причем,
сквозившая в его изумлении угроза, как бы, тонко намекала на то,
что скоро у этого самого травматолога прибавится работы.
- Ты! – вновь повторил минотавр, но
уже другим тоном, утверждающим и злым.