— Спасибо, конечно, но я как-нибудь сам разберусь со своей
жизнью, — буркнул я раздражённо. — Завтра утром я приду за
Людой.
С этими словами я покинул дом бывшей жены, пока она вновь не
начала донимать меня нравоучениями.
***
Раздвинув ветви кустов, я поражённо замер, узрев на берегу
хрупкую фигурку. В течение последних семи лет я приходил сюда — на
наше место — в моменты, когда мне становилось особенно невыносимо.
Вот и в последние дни я ходил сюда постоянно. Это место, берег
пруда, где мы впервые были близки и провели столько прекрасных
часов, обладало какой-то особой энергетикой. Оно всегда успокаивало
меня. Поэтому и сегодня, после разговора с Юлией, который отзывался
в душе раздражением смешанным с безысходностью, в поисках
успокоения я направился сюда.
Теперь же стоял, застыв от восторга и нерешительности, видя
ангела сидящую у самой кромки воды, не зная, как мне поступить:
уйти или наоборот подойти?
В итоге, преодолевая внутренний страх, я выбрал второе. Может,
Юлия и права, нам нужно поговорить.
— Последние семь лет я часто приходил сюда, — тихо произнёс я,
садясь с Машей рядом.
— Да? Я вот тоже решила пройтись по местам памяти, — тихо, но
ровно отозвалась девушка.
Я сидел и вглядывался в её профиль, чувствуя, как колотится
сердце в груди. Она всегда мне казалась безумно красивой. Я обожал
её тонкие черты лица, чуть наивный взгляд серых глаз и шикарные
каштановые, отдающие в красноту, локоны. Сейчас предзакатные лучи
солнца предавали её образу особое очарование, и я был совершенно
очарован. Она казалась мне богиней, которая каким-то немыслимым
образом снизошла до простого смертного.
— Ты, наверное, тоже хочешь мне что-то сказать? — спросила
девушка, повернувшись ко мне лицом. — Юлия сегодня уже была у меня.
Теперь и ты решил поболтать со мной?
Несмотря на то, что внешне её голос казался спокойным, я видел
сарказм в красивых глазах. Мне безумно много хотелось ей сказать.
Ещё больше я мечтал прикоснуться к ангелу, снова ощутить её тепло,
аромат кожи и волос. Только я не мог себе этого позволить, она
наверняка бы отшатнулась, протяни я руку. Я боялся увидеть холод и
презрение в её взгляде. Сейчас я ощущал непривычное умиротворение,
на грани счастья, коего не чувствовал уже очень давно, и мне не
хотелось разрушать этот момент воспоминаниями о прошлом разбором
старых обид.