"Ого себе, малозначительность! — присвистнул он, вчитавшись в
перечень. — Да за такое обе руки рубят сразу!"
Серебряный сервиз — мелочь, конечно. Как и кошель с монограммой,
в котором находилось шесть серебряных и три медные монеты. А вот
дальше список впечатлял: килограммовый мешок с димаутрианскими
специями (цена на рынке около пяти империалов!), ковер ручной
работы с золотыми нитями, две старинных аркебузы, уже снятые с
вооружения, современная пистоль с колесцовым замком, вексель
димарского банка на сорок(!) империалов. И его после этого
выпустили из тюрьмы за "малозначительность"? Странно все это...
Ладно, отложим пока. Четвертая кучка. Ну как кучка — первый
свиток в ней. Надо же что-то показать кавалеру Маркетти в конце
трудового дня. У него голова большая, пусть вот и думает, что тут к
чему.
Через десять минут и два десятка свитков, Мерино нахмурился. И
очень внимательно перечитал отчет начальника городской стражи Джино
Меле от 17 сентября 768 года о происшествиях. Шесть дней назад,
стало быть... Через день после ограбления обоза из Ниаля. Среди
перечисляемых синьором Меле происшествий, одно привлекло внимание
дознавателя: найденный на окраине города в канаве труп мужчины,
опознанный как Густаво Везунчик. У потерявшего везение домушника
было перерезано горло.
"Это сколько он на воле погулял?" — заинтересовался Мерино и
сверился с датами на предыдущих бумагах, где фигурировал Везунчик.
Выходило, что взяли его с поличным 14 сентября вечером, отпустили
15 сентября утром, прирезали 16-го, а нашли, соответственно —
17-го.
— Командир!.. — неуверенно подал голос дознаватель. — Синьор
Маркетти!..
— Что-то нашел? — пожилой рыцарь вышел из-за стеллажей, где и
сам занимался досмотром архивов магистрата.
— Не то чтобы нашел... — все так же неуверенно протянул Мерино.
— Просто странность. Вот смотрите: вора по кличке Везунчик берут на
сбыте краденого. 14 сентября. На следующий день его отпускают, а
через день, наутро, находят с перерезанным горлом. Причем
непонятно, почему отпускают, там доказательств хватает для казни
или рудников. К нам, вроде бы, отношения никакого не имеет, но вы
сами говорили на все странное обращать внимание...
— Дай-ка, — кавалер пристроился рядом с дознавателем, принял от
него бумаги и на пару минут затих, внимательно изучая написанное. —
Хм-м... — протянул он, закончив чтение. — А ты прав, Лик. Это
странно. Совершенно незачем было его отпускать. Связи с ограблением
обозов я, по правде сказать, не вижу, кроме дат, но... Кто там его
выпустил? Синьор Сальвоторе! Нобиль в этом славном рассаднике
вольнодумства! Прекрасно! Надо пообщаться с этим синьором и узнать,
в чем тут дела.