— Но это же глупо — оставлять возможность поймать себя с
доказательствами своей вины! — Бенедикт подлил себе вина.
— Глупо! — согласился Мерино. — Но вспомни все расследования,
которые ты вел. Ведь большая часть их завершалась твоей победой не
благодаря твоему уму, а из-за ошибок противника.
Да Гора приподнял кубок, салютуя наставнику.
— Туше!
— Это во-первых. А во-вторых — поставь себя на их место. Они, я
говорю о Нобилях, замыслили украсть у Императора. Прошло лишь пара
месяцев, как цвет их армии, которой они гордились и благодаря
которой (вкупе с золотом, конечно!) считали себя неуязвимыми,
оказалась втоптанной в кровавую грязь. С них стребовали немалую
контрибуцию за мятеж, обложили увеличенным налогом, ввергли в
серьезные расходы, в общем подвели к тому, что у купцов считается
гранью разорения и финансового краха. Они жаждут отомстить, своими
методами, конечно, но могут ли они доверять друг другу в этом своем
решении? А вдруг твой товарищ-купец продаст тебя? Расскажет о
сговоре?
— Тогда нужно, чтобы он тоже пострадал, раскрывая тайну, —
согласился Бенедикт.
— Да, — Мерино помолчал пару мгновений, вспоминая себя
пятнадцать лет назад. — Все купцы оставляют следы.
— И он оказался прав? — подала голос Карла. — Этот ваш
Маркетти?
— Не сразу. И не так, как он сам считал...
Город Ниаль. Оутебрийская Лига Вольных городов. Империя Рэя.
\nСередина осени 768 год от п.п.
Уже пять часов дознаватели второй группы натурально рыли носом,
проверяя бумаги в магистрате вольного города Ниаль. Местные клерки
и служащие находились в состоянии близком к обмороку, видя, во что
превращаются их организованные записи и архивы. Раз призвать
"гончих" императора к порядку попробовал один из нобилей города
господин Сезар Бланко, крупный негоциант и явный чревоугодник.
Считая себя влиятельным человеком в городе и за его пределами, он
был неприятно удивлен тем отпором, который дал ему кавалер
Маркетти. Причем дал в словах, которые в приличном обществе не
используются. Да и в неприличном стараются без особой надобности не
произносить.
Сперва покраснев, затем побледнев, а после и вовсе пойдя
красными пятнами, купец Бланко ретировался с поспешностью, которая
была весьма непривычной для его тяжелого от жира тела, оставив
дознавателей гонять клерков и сбрасывать с полок свитки, многие из
которых были договорами на суммы во много сотен империалов.