Две западные башни, возвышающиеся над вставшим почти вплотную лесом, были испещрены маленькими окошками, как в моей каморке на улице Свечей. По рассказам Эстэриола я знала, что это башни общежития. А вот башни библиотеки и лаборатории зияли окнами в три-четыре человеческих роста.
Над самой высокой башней, что смотрела строго на восток, трепетал неясный флаг, а внизу приветливо раскрыла ворота каменная арка, ведущая во двор замка.
Такой беспечный и открытый на вид. Но я уже была наслышана, что попасть туда очень-очень непросто. Пройди я сейчас арку, меня бы впустили. Но обо мне тут же узнал бы смотритель и один из дежурных, а охранное заклятье повесило бы крохотный маячок, который выдал бы меня, если бы я решила спрятаться. Никто бы не дал мне там находиться просто так.
– А как мы попадём внутрь? – озабоченно спросила я, когда Ниамо перешёл на быстрый шаг, и ветер перестал свистеть в ушах.
– Не волнуйся, я всё продумал, – успокоил Эстэриол и, едва слышно что-то прошептав, двинул коленом.
Конь послушно сошёл с дороги и углубился в лес. Луна скрылась за густыми кронами, и я почти перестала различать окружающее. Поймала паутину на лицо и фыркнула, стараясь не думать о величине паука, что мог осесть на волосах. Эстэриол усмехнулся и лёгким движением провёл по моему плечу.
– Соль зажигать нельзя – нас увидят. Не бойся, я его снял. Сейчас мимо ветки проедем – пересажу.
Я прижалась к нему спиной плотнее и склонила голову:
– А как ты увидел его?
– Всё просто, милая, – Эстэриол провёл губами по моим волосам, Ниамо чуть приостановился, и я услышала шуршание. Паук, счастливо переживший переезд, искал новый дом. – Я и в темноте могу видеть, я же маг. Научился ещё в деревне, разве не рассказывал?
– Нет.
– Я тогда в большой семье жил. Ну, как ты у Свахты, на побегушках да по хозяйству помогал, как чего мог. Меня как-то за крупу посадили, а свечи кончились. Солнце село, а матушка злая была, и я боялся показаться ей на глаза, пока не закончу. Так и сидел почти до утра. Я потом только понял, что в кромешной тьме это всё перебирал, а тогда казалось, что светло. Потом, на утро мне даже коржик вручили за то, что я молодец! Никто не понял, представляешь? И я в том числе!
Эстэриол засмеялся, я вместе с ним и даже Ниамо фыркнул, то ли понимая нас, то ли просто пытаясь поучаствовать в беседе.