Основным преимуществом противника был численный перевес, который он попытался реализовать, растянув позицию. Наступающим удалось организовать высокую плотность огня, и передовым позициям в блиндаже здорово доставалось – им в буквальном смысле не давали высунуть голову, чтобы отвечать. Молчали и гранатомётчики – то ли с боекомплектом у Дыра всё обстояло очень скромно, то ли они тоже забились в укрытия, а может, были ранены.
В пользу оборонявшихся был рельеф местности и удобно расположенные огневые точки. Если пехота противника была внизу как на виду и жалась в малейшие неровности, то укрытия среди деревьев и на вершине господствующей над местностью кручи были практически незаметны.
В наступающих сумерках то один, то другой силуэтик там, внизу, замирал и переставал двигаться. Затихли и несколько ребят в нашем передовом окопе, куда кто-то из наступавших зарядил из подствольника. Это было по-настоящему страшно. Я оцепенел в своём укрытии наверху, больше от ужаса происходящего, чем от страха, что в меня прилетит. Словно чтобы защититься от кошмара убийства одних людей другими, я машинально прикоснулся к своему пульсирующему шраму и реальность рассыпалась.
На этот раз мне открылось новое пугающее зрелище. Фигуры титанов были помельче, не такими исполинскими, как бог, которого мне довелось лицезреть вчера в моём сумеречном видении. Но они были куда более активны. Они не принимали картинных поз, зато – по иному я не могу трактовать увиденное – участвовали в битве.
Создания, выступавшие на стороне ополченцев, явно одолевали. Они то делали шаг вперёд, тяжело выбрасывая вперёд колено и погружая ногу в землю, словно заводской пресс; то с силой взмахивали кулаком, отправляя его в броске вперёд. Каждое их движение сопровождалось снопами эфемерных искр, а моё потустороннее зрение фиксировало, как прогибались под их движениями силовые поля мира. Защитные коконы их противников гнулись назад, разрушались и рассеивались клубами. Зрелище величественное и ужасающее подбросило мне ассоциацию с греческими мифами, в которых бессмертные часто принимали участие в сражениях наравне с людьми, чтобы склонить чашу весов в ту или иную сторону.
Я видел не всё – какие-то глубинные уровни происходящего были сокрыты от меня, как будто часть картины была размыта туманом. Но становилось очевидно, что победа вот-вот упадёт нашим в руки. Остатки пехоты, то ли не выдерживая натиска перекрёстного огня с разных высот, то ли уступая напору наших невидимых союзников, начали отступать под прикрытием БМП и уцелевших грузовиков – те, несмотря на попадания, не получили критичных повреждений и были на ходу. Когда организованный огонь с той стороны прекратился, Дыр тоже дал отбой, давая непрошенным гостям уйти. Титанические помощники, неслышно сотрясая почву, преследовали их до горизонта. Поле боя осталось за нами.