Началась суета, перекличка, прибыли скорые. Кто-то оценивал доставшиеся трофеи и ремонтопригодность подбитой техники. Лежать осталось несколько человек, которых отступающие не смогли забрать с собой. И не все они были ранеными. Потери были и у наших, несколько легкораненых, двое тяжёлых, один погиб. Врачи забрали всех, и наших, и добробатовцев. Дыр торжествовал. Вкус первой серьёзной победы опьянил его бойцов; словив отходняк от адреналина, кто-то хохотал, кто-то обнимался, кто-то всё ещё курил, успокаиваясь. Мне дали какое-то мелкое поручение, но я был так подавлен, что даже не запомнил его.
Когда сумятица рассеялась, помянули погибшего – местного паренька чуть старше меня. Вместе со всеми я тоже выпил, не чокаясь, и стало легче. Раздав поручения, Дыр взял меня с собой. Предстояло самое важное и самое страшное: отвезти павшего Коху домой, так как в скорых не хватало места для живых. Его телефон непрерывно названивал, вызов шёл от Светули. Дыр рассудил, что это либо жена, либо невеста, и долго не решался ответить. Наконец долг взял верх, и он поднёс трубку к уху:
– Светлана? – мягко и спокойно проговорил он. – Мне очень жаль…
***
К нашему приезду Света, кажется, уже смогла успокоиться после первого приступа горя. Зарёванная юная девчонка. Сколько ей, девятнадцать, двадцать? Простоватые черты лица, немного вульгарные от лишней косметики. Видно, что тушь уже пыталась смыть, но получилось плохо. В доме была ещё женщина средних лет – оказалось, свекровь, мать Кохи. Она просто сидела в прострации, опустив уголки рта и смотря в стену перед собой. Мы освободили стол, положили товарища, сняли кепки. Я заметил, что кровь всё ещё просачивается сквозь одежду и капает на пол. Света принесла ветошь и подложила снизу. Дыр собрал мысли в кулак и выдавил из себя что-то, подобающее случаю. Извинился, поблагодарил за прекрасного и самоотверженного сына и мужчину, косно рассказал о том, каким был Коха, теперь снова ставший просто Костей. Пообещал помочь с похоронами, пытался виновато предложить деньги, но никто из близких – а народ прибывал – не брал, и он положил их на свободный стул.
– Пригодятся, – пробормотал он.
– Зачем он к вам пошёл, зачем, – причитала мать. – Я ж не пускала… Я как чуяла…
Я написал номер Дыра на клочке бумаги и протянул Свете.