Как только алые капли упали на поверхность алтаря словно
огненная горючая пленка растеклась по камню от центра к краям.
Будто бы по нему разлили и подожгли волшебный необжигающий
спирт.
Своды пещеры и пол неожиданно мелко задрожали, передавая
подземный рокот недр. В коридорах образовался воздушный вихрь,
заметавшийся по помещению, и поднимавший в воздух весь мусор, что
валялся на полу.
Такая реакция потусторонних сил проявилась впервые, шаман мягко
сказать опешил. Вдалеке раздались панические крики и топот
соплеменников, выскакивающих из нор.
От стен к центру пространства зазмеились электрические всполохи,
выделяя трехмерный силуэт страшного оскалившегося лица с косматой
нечесаной шевелюрой и бородой.
Образовавшийся в воздухе фантом не то дворфа, не то Григория
Распутина яростно сверлил всех присутствующих пустыми глазницами, и
угрожающе разевал такой же просвечивающийся беззубый рот. Он явно
что-то говорил, но звук отсутствовал.
Вождь же, как загипнотизированный, замер, прислушиваясь к
внутренним ощущениям. Его испуганное, удивленное лицо менялось в
выражении эмоций до благостного умиротворения, затем снова
переходящих в дикий ужас. Ноги старика подкосились, и он упал на
колени, скрючившись.
Пламя угасло, так же внезапно, как и появилось, будто бы некое
горючее выгорело все без остатка. Мусор как попало опал на землю.
Вибрация горы также затихла, и более ничто себя не проявляло.
Отец, придя в осмысленное состояние, устало поднялся и присел на
край ложа.
— Моя удивиться, ничего не мочь с его сделать. Дух племени
сообщать, что перед наша лишь пустой оболочка великий воин. —
Прохрипел он, откашливаясь. — Без души его не способна ни на
что.
— Но наша дух добр, и обязан сообщить, как вернуть его душа. —
Встревожилась помощница, по очереди бросая взгляд то на невозмутимо
застывшего Беркутова, то на растерявшегося отца.
— Да, его сообщить… Но это для наша невозможный дело. Моя не
пойти на его. Лучше выгнать орсамен из убежище. С такой прожорливый
туша племя уж точно ждать голод и смерть.
— Нет, твоя не сделать это! Иначе моя уйти с его. Дочь все
сказать! — внезапно повысила голос девушка.
— Подумать, неразумный дитя. Не заставлять моя пересказывать то,
что поведать наша хранитель. Твоя будет ожидать жестокий судьба! —
хотел погладить по голове ставший внезапно таким заботливым папа,
но его руку резко оттолкнули.