Утро застало нас в дороге. На мое счастье, Дюк с Ашабом
путешествовали пешими, ибо представить себя верхом на лошади, даже
не самостоятельно, а за спиной кого-либо из моих новоявленных
спутников, мне было категорически невозможно.
В путь отправились, как только Мертвое Солнце, а именно так Дюк
поименовал местную луну, напомнившую мне родную, как-то незаметно
исчезло с небосвода, уступив свое место небольшому желтоватому
диску другого ночного светила - Силевицы. Мертвое Солнце, как
выяснилось, появлялось в небе всего раз в местный месяц на две-три
ночи, в зависимости от времени года. Под его светом ничто живое не
отваживалось покидать своих убежищ, поскольку в этот период времени
ночной воздух наполнялся Ливнем – именно стук его невидимых капель
я слышал этой ночью, и именно от них пострадала моя рука, которая,
в принципе, больше не давала повода для беспокойства. Хотя Дюк,
когда рассказал ему про свой опыт с высунутой в окно ладошкой,
только печально и задумчиво покачал головой. Затем он объяснил свое
поведение тем, что мне несказанно повезло – обычно мясо успевает
слезть с костей от этого чуда природы значительно быстрее, чем
человек сумеет произнести «мама» или еще каким образом выказать
недовольство жуткими ощущениями от контакта с призрачными
струями.
Вот такой веселый экскурс в местные погодные особенности!
Узнав о том, какой участи удалось избежать, я в тот же момент
подвергся яростной атаке крупнотелых мурашек, ожесточенным маршем
проскакавших вдоль моего позвоночника. И неудивительно, ведь
перспектива окончить свое бренное существование в первые же часы
пребывания за гранью привычной реальности крайне малоприятна. Мой
собеседник в тот момент терпеливо подождал, пока мои зубы
перестанут отбивать дроби, ни словом, ни взглядом – хотя было
темно, я мог и не разглядеть – не показав своего пренебрежения к
моему страху, за что мне оставалось быть ему крайне
признательным.
Ночной разговор, помимо этого
малоприятного открытия, оказался для меня не только поучительным,
но, стоит признать, и крайне полезным. Причем я обратил внимание,
что, хоть мы и прекрасно понимали друг друга, однако при общении
лично мне доставляло некий дискомфорт слышать слова собеседника,
словно речь его каким-то неведомым образом переводилось на
привычный русский язык прямо в голове. Что это было, и каким
образом довелось заполучить такой бонус – вопрос из вопросов,
который, впрочем, волновал меня в текущей перспективе меньше всего.
Вполне можно предположить, что тут свою роль сыграли особенности
пространственного перехода – ведь понятия не имею, как работала эта
штуковина, благодаря которой сейчас не пью кофе на своей кухне, а
шагаю по пыльной грунтовой дороге в компании со странно одетыми
сомнительного вида мужиками.